В своей песне «Як-истребитель» В.С.Высоцкий
отождествил самолет с живым существом,
со своими эмоциями и переживаниями.
Быть может…

ГЛАВНЫЙ ВОПРОС

1. Плохой день

Суматошный день военного аэродрома подходил к концу. Солнце еще не село окончательно,но уже можно было,если сильно приглядеться,увидеть на небе появляющиеся звезды. Механики заталкивали самолеты под маскировочные сетки. Последние из них вернулись домой всего несколько минут назад и кресла пилотов еще не растеряли тепло сидевших на них людей.

Некоторые двигатели еще нервно пофыркивали не осознавая до конца, что еще один день войны закончился и можно отдохнуть от бешеных скоростей, стрельбы, виражей и пикирований. Какое то время механики еще суетились вокруг своих машин, но постепенно их становилось все меньше. Наконец последние люди удалились в сторону призывно мигающих огоньков палаточного городка и доносившейся от туда граммофонной музыки. На стояночной площадке стало тихо и пусто,только контур часового угадывался на другом конце ВПП. Самолеты остались одни. Можно было и поговорить…

По давно устоявшейся традиции ночные беседы всегда начинал самый старый самолет.

— Ох, ну и денек выдался! Вроде все вернулись? — трескуче спросил старенький Брюстер.

Он был не просто стар, он был чудовищно стар для военного самолета. Страшно подумать, но ему исполнилось уже шесть лет!!! Он давно уже не принимал участия в боевых вылетах и его держали лишь как курьерский самолет. Механики не считали нужным расходовать на него дефицитную авиационную краску и в некоторых местах он даже покрылся ржавчиной. Молодые и нахальные Bf109-G6 последней сборки за глаза называли его «Пердуном». Он знал о этой кличке, но был слишком умен, что бы обижаться на молодежь у которой еще краска на плоскостях не обсохла.

— Вы и представить не можете в какую даль меня сегодня гоняли! — продолжил он — Сто сорок три километра! Да на обратном пути за мной погнался этот громила, ДБ-3! Пришлось как молодому разгоняться до 330 км/час. Вот это была гонка! — довольно захихикал он и с плоскостей посыпалась старая краска.

-Хааа! Всего 330м/час? Да я….- открыл было свой радиатор один из молодых Bf109-G6, но тут же перевел его в положение «Закрыт» под грозным взглядом Bf109-F4, ветерана полка летавшего уже два года и имевшего на своем боку девять крестов говорящих о его воздушных победах.

— Ты, малыш вытер бы сперва смазку, что у тебя из всех стволов капает, а потом бы старших перебивал! — недовольно проворчал он в сторону сбившихся в кучку молодых Bf109-G6.

К словам F4 другие самолеты всегда прислушивались. Это был средних лет, солидный самолет знающий себе цену. Говорил он редко, но всегда по делу. Его уважали и даже побаивались. Ходили слухи, что одно шасси у него не родное, а из ЗИПа. Поговаривали, что родное он потерял еще в молодости во время неудачной посадки, но спросить его о этом никто не решался.
За глаза его звали «Хмурый Фердинант».

— Ой, мальчики, а что я вам сейчас расскажу! У вас движки стуканут от такой новости! — раздался тоненький голосок единственного в полку самолета-женщины Ju87-B2, более известной под прозвищем «Штучка».

Будучи единственной женщиной она была избалована мужским вниманием, капризна и взбалмошна. Официально она была помолвлена с крепким, годовалым самолетом FW190-А5 по прозвищу «Крепыш», но никогда не упускала случая пофлиртовать с другими самолетами-мужчинами. Злые пропеллеры поговаривали, что Крепыш частенько сливал в баки Штучки редкий высокоактановый бензин, который он иногда получал для ответственных полетов. Те же злые пропеллеры утверждали, что баки Штучки всегда открыты и для бензина попроще.

— К нам прислали такой симпатичный самолет! Просто красавец! А какая у него носовая пушка!
Она такая…такая…большаааая ! — продолжала шебетать Штучка подвывая от избытка чувств аэродинамическим тормозом.

— У тебя одни мужики на уме ! Я вот ему пушку то узлом завяжу! И к стати где этот твой красавец? — ревниво всполошился Крепыш.

— В крайнем капонире! Вон там! — кокетливо стрельнула фарами Штучка.

Самолеты не сговариваясь посмотрели в сторону крайнего капонира, но там было слишком темно.

— Что за игры в прятки? У него что, фонарь расколот и ему стыдно в таком виде появиться в приличном обществе? — как всегда недовольно проворчал Хмурый Фердинант.

— Может он устал с дороги…или ждет когда нас представят… — предположил деликатный Пердун.

Сразу несколько Bf109-G6, не отличающихся деликатностью, включили посадочные фары и осветили крайний капонир.

Под натянутой маскировочной сеткой самолеты увидели одиноко стоящий, почти новый Як-1Б…

Яку было всего пол года, но он был уже опытным самолетом. Сразу с завода он попал в передовую часть и на второй день после прибытия состоялся его первый боевой вылет. Ему повезло, он попал в пару к закаленному в боях самолету — ветерану летающему уже два года. Тот многому научил его и они подружились. За пол года боев на борту Яка появилось семь звездочек и жизнь казалась ему прекрасной. До вчерашнего дня.

Вчера сучилось что-то странное. Как только начало вставать солнце и самолеты болтавшие всю ночь замолчали, любуясь восходом, из лесного массива, рядом с аэродромом, появились незнакомые танки и стреляя на ходу устремились к ним. От землянок, где жили люди к самолетам бежали пилоты и Як узнал своего человека бегущего с остальными. Самолеты не различают лиц людей, для них все люди одинаковы, но своего человека может узнать каждый самолет. Не по лицу, а каким то интуитивным чувством, природу которого они объяснить не могли. Як видел, как его человек споткнулся и упал, но почему то не стал подниматься и продолжал лежать. Вокруг Яка бодро раскручивали движки его друзья-самолеты, радуясь возможности побыстрее подняться в небо. Один за другим они отрывались от полосы и уходили в высь. Як с досадой смотрел на своего человека не понимая, как в такое прекрасное утро можно спокойно валяться на траве вместо того, чтобы покувыркаться в облаках или пострелять в незнакомые самолеты с черными крестами, которые они иногда встречали в небе.

Потом появились другие люди. Самолеты не понимают человеческого языка, у них свой язык,но Як обшивкой почуствовал,что эти люди другие. Они долго его осматривали, о чем то оживленно разговаривая. Потом один из них сел в Як и они взлетели. Взлетая, Як с укором посмотрел на продолжавшего лежать своего человека. Можешь валяться и дальше, обиженно подумал самолет, обойдемся и без тебя.

Он стал прислушиваться к новому человеку сидевшему в нем. Тот вел себя как то не уверенно, хотя ошибок не делал. Летели они совсем не долго и начали садиться на незнакомый аэродром. Еще в небе, делая круг над ВПП, Як понял куда он попал. На земле стояло множество самолетов с черными крестами, тех самых, с которыми они устраивали воздушные перестрелки.

Яка загнали в крайний капонир и его облепила толпа людей. Они щупали его, осматривали мотор и оружие. На родном аэродроме люди не проявляли такого интереса к его персоне. Яка это немного смущало, но реакция людей его мало заботила. Его тревожило неизбежное знакомство с чужими самолетами.

Наконец люди оставили его в покое. Весь день он простоял в одиночестве, наблюдая как незнакомые самолеты куда то улетают. На аэродроме было пустынно и Як с тоской думал о своих товарищах — самолетах. Ближе к вечеру незнакомые самолеты стали возвращаться и Як понял, что неизбежное знакомство с чужими уже близко.

После того как солнце село и люди покинули аэродром Як услышал, как незнакомые самолеты начали ночную беседу. Он понимал все о чем они говорили, так как у всех самолетов один язык. Он слышал как женский голос упомянул его имя и понял, что не знакомые самолеты говорят о нем. Ударивший прямо в фонарь яркий свет посадочных фар ослепил его…

— Ну вот…началось… — тоскливо подумал он.

2. Знакомство

Около минуты в воздухе висела звенящая тишина и только сверчки нарушали ее. Как всегда, первым нарушил тишину один из молодых и нетерпеливых Bf109-G6.

— Хааа! Ну, и урод! — весело начал он оглядываясь вокруг в надежде найти поддержку среди других самолетов.

— И окраска совсем не модная! Этим летом в моде совсем другие цвета — уже не так уверенно произнес он, с гордостью поглядывая на свой новенький камуфляж, который не утратил еще заводского запаха новизны.

Этот Bf109-G6 был из последней партии пополнения. С группой товарищей он прибыл всего несколько дней назад и даже не имел еще своего человека. Как и все новички он испытывал комплекс неполноценности и очень обрадовался, что на аэродроме появился самолет прибывший позже него. Этот молодой балбес понятия не имел кто перед ним находиться, но как и у любого другого молодого и глупого самолета эта радость проявилась в желании поиздеваться над новичком и он искренне не понимал почему другие самолеты его не поддерживают.

— ЗАТКНИСЬ! — прозвучало негромко, но так мрачно и так жестко, что все невольно вздрогнули.

Хотя все пялились на новый самолет и не видели кто произнес это слово, сомнений ни у кого не
возникло. ТАК мог сказать только один самолет и спорить с ним у собравшихся желания не возникло.

— Заткнись…- уже спокойно повторил Хмурый Фердинанд и посмотрел на Пердуна.

Как он и ожидал их взгляды встретились. Пердун нервно прокручивал в холостую пропеллером и с его хвоста сыпалась краска. Больше чем обычно. Секунду поглядев друг на друга они уткнули фары в землю. Они оба прекрасно знали кто перед ними и наверное первый раз в своей короткой жизни испытывали незнакомое чувство неуверенности.

Так плохо Хмурому Фердинанду еще никогда не было. Там, в небе, когда на бешеных скоростях изрыгая огонь из всех стволов они вертелись в страшной пляске вот с такими самолетами,как этот, что стоял сейчас перед ним, у него не было времени задуматься, что он к ним испытывает. Времени хватало только на бой, только на очередной вираж, только на еще одну очередь. Казалось невыносимые перегрузки разрывали его железное сердце-мотор и холод, какой бывает только на высоте 10 тысяч метров, покрывал его обшивку каждый раз, когда один из друзей стоявшего перед ним самолета, а может и он сам, заходил ему в хвост и бензонасос с очередным впрыском горючего начинал отстукивать как метроном… вот сейчас.. вот сейчас…, и он с ужасом глядя на свой винт боялся увидеть каждую лопасть.

Фердинанд стряхнул с себя воспоминания. Злость не приходила… и не придет, понял он. Все имеет свой предел и злость тоже. Его злость кончилась. Он огляделся и понял, что все ждут именно его реакции и от того как он себя сейчас поведет зависит судьба чужого самолета.

-Привет…эээ..как дела? — с трудом выдавил он и мысленно обругал себя за идиотскую в данной
ситуации фразу.

— Да! И в самом деле как долетели, как наша ВПП? Не слишком жесткая? — облегченно вздохнув от такой развязки, по стариковски засуетился Пердун.

Его злость кончилась давным давно. Стволы его пулеметов раздутые от перегрева давали страшный разброс и он уже забыл когда попадал в кого то. Когда перед вылетом его забывали заправить боекомплектом, он только радовался, что в этот раз нести придется меньше чем обычно. Единственным его желанием было попасть под списание и до конца своих дней работать в сельхозавиации. Про сельхозавиацию он знал по наслышке и не особо верил,что такая существует, но эта была его мечта и он даже иногда пытался представить себя без оружия.

Напряжение спало и самолеты, радуясь возможности наконец-то поболтать, стали наперебой засыпать Яка вопросами.

Когда фары привыкли к яркому свету бьющему прямо в фонарь, Як стал в свою очередь разглядывать чужие самолеты. Ему всегда хотелось посмотреть на них поближе. В небе это не удавалось. Много ли разглядишь на такой скорости, да еще когда все внимание сосредоточенно на хвосте ведущего самолета. Як никогда не задавал себе вопрос, почему они стараются уничтожить эти чужие самолеты. Он был молод и ему еще рано было копаться в своих чувствах. Он просто делал как и все другие его товарищи — самолеты и даже не думал зачем это нужно. Ему везло. За пол года боев он видел мало смертей своих товарищей и в нем еще не успела родиться та особая злость которую он иногда замечал в своем друге — ведущем.

Те семь побед которые он одержал не принесли ему особой радости, но ему было приятно когда его хвалили самолеты — ветераны. Как и все молодые самолеты он был честолюбив и больше всего боялся неуважения товарищей. Но природное любопытство заставляло его лезть с вопросами к ветеранам, но те только отмахивались от него. Он понял, что эта тема под запретом и со временем перестал спрашивать надеясь сам во всем разобраться. И вот сейчас он во все фары глядел на этих чужаков пытаясь ничего не упустить.

Как он и ожидал началось все не ласково. Вперед выкатился какой то птенец, это было заметно по его сверкающей новизной окраске и начал откровенно хамить. Як заранее припомнил весь свой запас крепких выражений и уже открыл свой радиатор, чтобы достойно ответить молодому нахалу.

— ЗАТКНИСЬ! — прозвучало так неожиданно и резко, что Як воспринявший это на свой счет по инерции захлопнул радиатор не успев сказать и слова.

-Дааа….серьезный дядя, с таким не покувыркаешься в облаках..- с тоской подумал Як.

Он вспомнил,что таких как этот самолет,потертых и с помутневшим стеклом фонаря, он видел всего несколько раз и те немногие потери своих товарищей приходились как раз на эти встречи. В основном им попадались такие вот новенькие и наглые,как этот молодой нахал,что нарывался на грубость. С ними было весело устраивать карусели в облаках и ничего кроме восторга он тогда не испытывал. Но с такими, как этот хмурый самолет, все было по другому.

Они стремительно падали от куда то сверху и так же стремительно исчезали в небе. В таких случаях самолеты — ветераны всегда отсылали молодые самолеты домой и начинали осторожно, кругами набирать высоту. Ничего общего с каруселью такие бои не имели. Напряжение возрастало до предела и смерть казалось висит в воздухе. Она могла прийти в любую секунду и не всегда было понятно от куда. Победа в этих боях ценилась особенно дорого, но далеко не все ветераны могли похвастаться таковой. Несколько раз в таких боях участвовал и Як и он помнил, что обычный в таких случаях восторг, тогда сменялся новым чувством щемящей опасности. Это чувство давило и иногда становилось невыносимым. Что то похожее испытывал Як и сейчас глядя прямо в фары этого хмурого самолета.

После того, как Хмурый Фердинанд своим вопросом показал нейтральное отношение к новому самолету завязалась оживленная беседа. Естественно ,что первый шквал вопросов на Яка обрушила Штучка. Все это время она просто изнывала от нетерпения и нервозно отрабатывала рулем высоты, распугивая кузнечиков.

— Как вас зовут? Вы находите меня сексуальной? Вы к нам надолго? У вас есть девушка? Какой калибр у вашей пушки? На старом месте с вами служили женщины? Они были красивые? На каком бензине вы летаете? Вы любите поболтать? Вам нравятся мои шасси? Правда они стройные? Ну, что вы все молчите? Неужели так трудно ответить на элементарный вопрос? — выдала Штучка все, что в ней накопилось.

Як растерялся. Он никогда не думал, что самолеты могут говорить так много и так быстро. Ведя ночные беседы с товарищами-самолетами, он научился говорить мало и только по делу, взвешивать каждое слово. Мужчины на войне умеют ценить тишину и нарушают ее лишь в тех случаях когда хотят сказать,что то важное.

Самолетов-женщин Як видел до этого дня только однажды. Он прослужил всего два месяца когда на их аэродром сели на дозаправку две пары P39-Q1. Товарищи называли их Кобрами. Як помнил, как был очарован их красотой и грациозностью. Он издали любовался изгибами их каркасов и думать не смея завязать с ними беседу. Заокеанские красавицы знали себе цену и удостаивали разговором только ветеранов с десятью звездочками на борту. Куда уж было лезть молодому Яку со своей одной единственной, скромной звездочкой. Як был даже рад когда они улетели, так как своим присутствием они только вносили в его душу незнакомое чувство выбивающее его из привычной колеи самолета-истребителя.

Как и тогда Як растерялся. Он хлопал фарами соображая на какой вопрос Штучки начать отвечать и не находил ответов. Спас его от назойливой Штучки деликатный Пердун.

— Погоди со своими глупостями… а вот скажите, любезный, имеется ли у вас… кхе-кхе… гражданская авиация? — застенчиво спросил он, и остатки краски на его каркасе приняли красноватый оттенок.

— Опять ты старый со своими сказками! Сколько тебе раз говорить! Нет! Нет никакой гражданской авиации и быть не может! — досадуя, что ее перебили завизжала Штучка — Господи! Как я устала среди этих мужланов! Вы мне всю жизнь испортили! Вот переведусь в женский полк, будете тогда избыток бензина друг другу сливать, изверги!- истерично зарыдала она.

— Ну, что ты дорогая, успокойся! — принялся утешать ее Крепыш, — А ты, старый тоже хорош, достал уже всех своими сказками! — бросил он Пердуну.

— Ну, почему же сказки? Мне это расказывал толстяк He-111, который на прошлое Рождество
привозил людям подарки. Правда он известный болтун… жаль если наврал… — не обращая внимания на истерику Штучки, продолжил Пердун.

— Я тоже слышал… — робко вставил Як свое слово, — Говорят есть такие огромные самолеты, совсем без оружия, они возят в себе людей и размером они с половину ВПП… вот…

— Нет, ну, вот, что за чушь ты говоришь? — начал горячиться Крепыш — Говоришь без оружия и размером с половину ВПП? Ну, тогда скажи мне, чем они стреляют во время боя и как с такими размерами проскакивают заградительный огонь зениток? Да в такого не целясь попасть можно! Ну, чего молчишь? Отвечай! Как?

— Я не знаю… я только слышал… — потупился Як.

— То-то и оно! Поменьше сказкам нужно верить!- торжествующе подвел черту Крепыш.

— Всякое бывает..- философски изрек Хмурый Фердинанд, задумчиво шевеля элеронами — А может там и нет вовсе никаких зениток… совсем…

То, что где-то есть земля, на которой нет зениток, самолеты представить не могли хотя и пытались изо всех сил. Они закрыли фары и фонари у них запотели, но ничего не получалось.

— Извращенец! — пискнула Штучка.

— Сказки! — хохотнул Крепыш.

— Ну не знаю… не знаю… — мечтательно прошептал Пердун.

— Да уж… — тактично кашлянул Як.

— Слушай, старина, а может спросим у него о главном? Давай, а? Ну, чем черт не шутит, он конечно молодой и недалеко ушел от наших Bf109-G6, но вдруг знает? — зашептал в самый фонарь Пердуна Хмурый Фердинанд, с необычной для него горячностью.

— Попробовать можно… мы ведь ничего не теряем… — рассудительно согласился Пердун — Кто
спросит? Я или ты?

— Давай уж ты… — стушевался Хмурый Фердинанд, — На меня он смотрит как на сборщика металлолома, а с тобой может и разговориться… ну,давай!

— Любезный! Позвольте вас на минутку, так сказать, тет а тет! — нарочито бодро позвал Яка Пердун.

Фонарь Яка почти в плотную приблизился к фонарю Пердуна…

3. Ответы на все вопросы

Пердун очень волновался и никак не мог связно сформулировать вопрос. Внурене он почти наверняка знал, что Як не даст ему ответа, но как известно, надежда умирает последней.

— Мы тут хотели поинтересоваться… ну так… может ты знаешь… в общем ерунда конечно, но… —
мямлил он пряча фары и теряя остатки старой краски от волнения.

— Смелее старина! Он нас не съест… и пусть только попробует засмеяться… — подбодрил Пердуна Хмурый Фердинанд и грозно посмотрел на Яка.

— Мы хотим знать, можем ли мы летать без людей?!- выпалил наконец Пердун.

Две пары фар напряженно впились в Яка.

По началу Як даже не понял о чем его спросил Пердун. Вопрос показался ему каким-то не серьезным, почти глупым.

— Что за чушь несет этот старик? Тоже мне ветеран… совсем из ума выжил! Без людей… хааа!

«Надо же ляпнуть такое… без людей…» — напряженно думал Як подыскивая ответ помягче для этого чудака.

— Без людей… без людей… хмм…, а интересно, зачем вообще нам нужны люди? Кто пробовал летать без них? Нет… это не возможно! Бред… хотя… может и… нет!.. — от напряжения фонарь Яка запотел.

— Ну-у! Чего молчишь? Мухи радиатор залепили? — нетерпеливо прошептал Фердинанд.

— Я… я… я не знаю… — не нашел Як более мягкого ответа.

— Я так и знал… эххх… — разочарованно протянул Пердун — Ладно, сынок, мы просто пошутили, забудь.

— Но, постойте! — взволнованно заторопился Як — Кто пробовал летать без них? Ну, хоть кто-то пробовал?

— Как это, «пробовал»? — передразнил Яка Пердун — Вот так просто взять и попробовать? Толком ничего не зная? А если разобьешься?

— А ты знаешь другой способ,старина? — задумчиво проговорил Хмурый Фердинанд — Да… просто взять и попробовать… в конце концов, мы все, рано или поздно, разобьемся, так что мы теряем?

— Ворону тебе под винт! Что ты каркаешь? Может нам повезет и нас спишут в сельхозавиацию! —
ненароком выдал свою мечту Пердун.

— Ты и сам знаешь, старина, что этого не будет. Люди никогда не отпустят тебя! — отводя в сторону фары глухо прошептал Фердинанд.

— Да, я… я… знаю… — дрожащим голосом ответил Пердун. Фары его помутнели, — Просто мне было приятно думать о этом… просто приятно…

— РЕШЕНО!- прозвучало как выстрел. Фары Фердинанда горели ярче обычного, — Я попробую и если у меня получиться мы отправим этого сопляка домой!- и он кивнул фонарем в сторону Яка, — А потом решим, что будем делать сами!

— Не горячись! — рассудительно начал Пердун — Давайте подумаем, что мы умеем, а что нет. Управлять рулями и двигателем без людей мы можем… ведь можем? Можем… Погодите…
Постойте… А чего же мы не можем без них?

— Без них мы не можем стрелять! — озарило Фердинанда — Вот! Вот зачем они нужны! Они нужны только для стрельбы… сами летать они не умеют, вот и устанавливают на нас оружие!

— Ты хочешь сказать, что если все самолеты взлетят без людей то… — робко начал Пердун.

— То войне конец!- торжественно подвел черту Як,- Стрелять-то некому !

Пораженные сделанным открытием самолеты озадаченно замолчали. Каждому из них нужно было переварить это для себя,осмыслить. Правда, так неожиданно открывшаяся им, была слишком тяжела и не понятна. Под их фонарями не укладывалось, зачем нужно подниматься в их прекрасное небо, что бы примитивно убивать друг друга, когда это спокойно можно сделать и на земле.

Начинало светать. Первым очнулся Фердинанд.

— Нужно торопиться! Скоро они проснуться и будет поздно — привычно начал командовать он —
Я попробую взлететь первым. Если получиться Як пойдет за мной. До ваших километров 50
и горючки должно хватить. Начали!

Фердинанд замкнул контакты и остывший за ночь движок вздрогнул, хрюкнул и нехотя начал набирать обороты. Простужено чихнув, робко затарахтел и двигатель Яка. Они вырулили на ВПП и замерли. Пердун зажмурил фары, его била крупная дрожь. Он боялся услышать грохот взрыва и не смотрел на ВПП. Он услышал как взревел двигатель Фердинанда набирая обороты, как зашуршали шасси по земле…

Пердун с испугом посмотрел на ВПП, но Фердинанда там не увидел и тут… с ревом, покачивая крыльями Фердинанд прошелся над ним на бреющем, развернулся над разрушенной церквушкой из красного кирпича и прошелся еще раз…

-Ура-а-ааааааа!!! Ура-а-ааааааааа!!!- теряя остатки краски, во всю силу своего радиатора
закричал Пердун, — Ура-а-ааааааааааааааааааа!!!

Два самолета, один с черными крестами, другой с красными звездами, четкой парой, как будто всю жизнь летали вместе взяли курс на восток.

Набрав 3000 метров они легли на боевой курс.

— Ну, как тебе? Какие ощущения? — бросил Хмурый Фердинанд Яку, жмуря фары от лучей начинающего вставать солнца.

— Я пока не понял,.. но по-моему здорово! — неуверенно ответил Як.

— Это прекрасно, парень!- тихо ответил Фердинанд.

Над линией фронта они встали в круг. Нужно было прощаться.

— Спасибо… и тебе и Пердуну… я вас не забуду… — застенчиво начал Як. Ему хотелось сказать, что-то значимое, что-то солидное, что бы этот хмурый самолет почувствовал его уважение к себе, но слов не находилось…

— Ладно… проваливай! Надеюсь больше не увидимся… — пряча фары ответил Фердинанд. Ему тоже хотелось сказать, что хорошее на прощанье, но он почти не знал хороших слов, ведь он был военным самолетом и хорошие слова слышал очень редко…

— Расскажи своим все что ты теперь знаешь! Прощай! — закончил Фердинанд.

— Обязательно расскажу! Спасибо тебе! Прощай! — закончил Як.

На фоне встающего солнца было четко видно, как жирная тока в небе разделилась на две поменьше и они полетели в разные стороны. Одна на запад, другая на восток.

ПЛОХОЙ СОН

Пассажирский самолет Ту-154, авиакомпании «Аэрофлот», выполняющий рейс Нижний Новгород — Мюнхен резко стряхнул с себя накатившую дремоту.

— Тьфу ты черт, старею наверное, уже в полете начал носом клевать! — подумал он.

— Наверное эти жулики-техники опять топливо разбавили, вот и нет бодрости — продолжил он
размышления. — И, что за дурацкий сон мне успел присниться? Вроде, как я был маленьким самолетом… и вроде, попал в плен… ха! Это, наверное, пассажиры в салоне смотрят эти фантастические фильмы про войну, где каким-то идиотам пришла мысль ставить на самолеты оружие… бред… такого не бывает… А сон-то был как настоящий… и эти с крестами… как их там? Бздун, вроде? Фердинанд… Штучка… Нееее… точно в топливо что-то намешали! Так и до аварии не далеко! — и он по инерции поглядел вниз, на землю…

В разрывах облаков его новенькая оптика успела разглядеть маленький, давно заброшенный земляной аэродром с разрушенной церквушкой из красного кирпича неподалеку…

Автор: Эрих Михайлович Бубби