Придёт ли она в пятницу?

Он всегда смотрел бокалы на свет — достаточно ли чисто вымыты, и если результат его удовлетворял, наливал в них вино из очередной бутылки, с которой предварительно вытирал пыль влажной бумажной салфеткой, так чтобы сантиметр до краев остался — всегда ровненько. К ее приходу на маленьком журнальном столике, аккуратно застеленным чистой скатертью с вышитыми петушками, всегда стояло блюдо с бутербродами с икрой и прочими деликатесами, тарелочка с подсоленными орешками и стеклянная ваза с фруктами. А после ужина он обычно варил кофе и вынимал из холодильника маленькие пирожные предварительно купленные специально для очередного свидания. Но в тот день кондитерская была закрыта по случаю какого–то религиозного праздника, и он был крайне недоволен этим фактом; он уже привык к этим маленьким очень пикантным пирожным и всегда покупал семь одинаковых. Он обычно съедал два, а она — три. Оставшиеся он доедал сам на следующий день, один. Но покупать сладкое в другом непривычном месте — не рискнул. Больше всего на свете он не любил отклонений от графика или нарушения планов. Конечно же он осознавал, что в мире людей невозможно жить по одному графику, но все же требовал от других, чтобы его предупреждали о малейших изменениях в событиях, в которые он был вовлечен, хотя бы за несколько дней, и его родственники, подчиненные и друзья знали об этом его пунктике. Впрочем, у него почти не было друзей. С понедельника по пятницу он выходил из дому всегда в одно и то же время — ровно в восемь тридцать. Он был всегда аккуратно подстрижен — волосок к волоску, гладко выбрит, в туфлях начищенных до зеркального блеска. Два раза в неделю, по понедельникам и четвергам приходила домработница убирать его дом. Раз в неделю — по воскресеньям, — у него был родительский день: бывшая жена привозила ему двенадцатилетнего сына ровно в полдень и, в зависимости от погоды, — он шел с ним в парк или в кино, а после вел его в кафе. А ровно в шесть вечера подвозил мальчика к дому бывшей жены. И два раза в неделю по плану приходила она — любовница: всегда по вторникам и пятницам, как он договорился с ней около двух лет назад. Ритуал был неизменным: в шесть вечера она подъезжала к его дому на такси. Он уже ждал ее у входа в дом, расплачивался с таксистом, затем, галантно поддерживая ее под локоть, вел в гостиную. Дверь в ванную уже была приоткрыта: ожидалось, что она пойдет туда — освежиться после работы и вымыть руки перед ужином. В ванной она машинально протягивала руку и снимала не глядя крахмальное чистое полотенце, без единого пятнышка, приготовленное специально для нее — оно всегда висело на одном и том же крюке. Потом выходила к столу. Он наливал вино, ставил тихую музыку, и затем, после ужина, варил кофе и приносил эти семь маленьких пирожных, которых сегодня не было. Уже два года — всегда по графику, почти без сбоев, если не считать отпускного сезона, когда она уезжала отдыхать, но всегда предупреждала его об этом задолго до отъезда. Из дома они никогда не выходили: она не хотела, чтобы их кто–нибудь видел вместе, во–первых, потому что она была замужем за каким то неудачником, который все время был в творческом поиске и не мог содержать нормально семью. А еще он подозревал, что она его немного стесняется так как была выше на десять сантиметров и моложе лет на двадцать. Но в любом случае — все это его устраивало — он и не любил никуда выходить. И все же — самым важным ее достоинством была редкостная пунктуальность. После кофе — один и тот же ритуал: она раздевалась догола и укладывалась в постель, он присоединялся к ней, аккуратно развесив одежду на спинке стула, где — то около семи вечера. На восемь было заказано такси, — она уезжала домой. После ее ухода, он обычно включал телевизор, просматривал газеты, которые сразу складывал на прикроватную тумбочку, когда приходил с работы, а потом шел спать, предварительно убрав с стола и вымыв посуду. Он знал, что женщины любят когда за ними ухаживают: их полагалось угощать, дарить им подарки и развлекать. Он даже подготавливал несколько шуток и анекдотов специально для каждой встречи и говорил ей пару заготовленных комплиментов, — он не любил порывов и экспромтов ни в чем. Он же все делал правильно и как положено. И все делал по часам. И все всегда делал аккуратно. И так продолжалось уже почти два года, и так должно было продолжаться и впредь. И он не понял почему именно сегодня, в этот вторник, она вдруг ударила кулаком по столу, отчего вино расплескалось по скатерти, а бокалы опрокинулись и со звоном покатились по полу. А потом она, оттолкнув его руку, вдруг выбежала из дома, надевая на ходу плащ. Но это еще не все. Во дворе его дома, она вдруг остановилась, порылась в сумочке, вынула оттуда бутылку с клеем и облила лобовое стекло его машины, а потом еще и швырнула в стекло несколько горстей песка, видимо для того, чтоб испортить стекло окончательно. Принесла ли она бутылочку с клеем специально или же та случайно оказалась в ее сумочке? Неужели ее так выбило из колеи отсутствие неизменных пирожных? Придет ли она в пятницу? Если не придет, то пусть хотя бы позвонит и предупредит.

Евгения Горац (С)