Ночь, улица, фонарь, аптека..

День, село, прогон… по прогону идут двое. Сухенький местный житель неопределенного возраста от 40 до 70, росточку чуть выше 170 см, и ивойная детинушка, косой сажени в плечах, да о 190 росту…
Папаня разоряется на всю Новиновку (вулица така, «Новая» тоись), аж вороны вздрагивают и граять забывают. И, что есть своей крестьянской силы, в паузах лупцует по загривку своего отпрыска. А детинушка рядом семенит на полусогнутых, при каждом взмахе папаниной руки приседаючи, аккуратно под этот самый удар свой хребет подставляючи. И так, умолительно, вырывая папаню из действа:
— Бать… Ну, хватит… Ну, хватит, усю руку отобьешь. А нам затря косить….
— Бать, а бать… ты тока мамке не говори — зашибет….
Уж не знаю, что сотворил сей отрок неразумный, да только, видать, мамкиного гнева боялся куда больше, чем папаню… А может просто берег? Хоть так вот странно, по-русски берёг?
Сначала натворить надо, что-то несуразное, а потом жалеть маманю, дабы не прознала и не гневалась..

(с) Наум Приходящий