Пик Ленина, 1974 год
Хочу немного рассказать про гибель 8 альпинисток на пике Ленина в 1974 году. Кто с уважением относится к альпинизму вообще и женскому в частности – тем лучше не читать.
Женщинам до последних времен было очень нелегко доказать, что они не хуже мужиков (да и сейчас бывает по–разному). В СССР — тем более. Амбициозным женщинам от этого предсказуемо рвало крышу. Даже в СССР.
Альпинистке Эльвире Шатаевой тоже сорвало. После ряда восхождений она решает, что притесняют женщин и в разрешенной советской романтике, то есть в альпинизме. Надо сделать чисто женскую команду и показать мужским шовинистическим свиньям, что бабы как минимум не хуже. Эльвира начинает «чисто женские» восхождения на всякие там интересные семитысячники – для начала вчетвером и с опытным тренером, тоже разумеется женщиной. Что интересно, подготовка мужская (муж Эльвиры — еще более опытный альпинист), вся теория и экипировка тоже мужские (а больше просто неоткуда, в горах женщины относительно недавно и в очевидном меньшинстве) – но восхождения «женские». Более того, за первое восхождение (пик Корженевской, 7105 м) всей команде мужики вешают медали на шею и хвалят. Ну что, дело сделано?
Не–а. Вы просто ничего не понимаете в амбициозных альпинистках. Надо продолжать. И конечно руководить уже самой – не отдавать же славу другому, даже женщине? Эльвира берет одну подружку из предыдущей команды, зовёт трёх новых участниц и они впятером под её началом поднимаются на Ушбу. Вершина сложная, маршрут сложный, тренером да с новыми для себя людьми — казалось бы, всё что хотелось, доказано.
Нет, не доказано. Через год у Эльвиры новый проект — надо подняться на пик Ленина с семью подружками. То есть, простите, с одной — Ильсиар Мухамедова, видимо, была самой покладистой, и потому взята в новую команду. С остальными шестью Эльвира ещё никогда не ходила. Женщины сходили на несколько тренировок, посчитали, что уже акклиматизировались, и пошли вверх.
Почти все аккуратно пишут, что никаких проблем у команды не было. Погода, понимаешь ли, всё испортила. Хорошо, давайте посмотрим на эту погоду.
Пик Ленина действительно считался безопасным семитысячником, до тех пор там никто не погибал. Крючья бить не надо, просто иди по склону. Правда, на высоту 7 км. И именно в этом сезоне прямо перед восхождением группы Эльвиры на пике начинают гибнуть люди. Двое иностранцев, один за одним. Прогноз погоды отвратителен – перепады температур, ураган, возможны лавины. Но Эльвиру не напугать какими–то там прогнозами и дохлыми иностранцами (справедливости ради скажем, что мужские группы тоже не отказались от восхождений – сезон короткий, надо успеть).
Женщины начинают подъём и идут по довольно жёсткому графику вверх — то есть конечно они вроде как предварительно поднимаются и опускаются (это называется «акклиматизация» и при подъёме на высокие горы она обязательна) – но поднимаются не выше 5000 метров. А предварительно подняться на 6000 м, что прямо подразумевается планом акклиматизации, им не удается.
Походив на пяти тысячах, восемь женщин в итоге начинают подъем на вершину от нижнего базового лагеря, расположенного на отметке 3500 м. И выдержать взятый темп при этом не могут – три дня прошли, день отдыхают. Два дня – и снова отдых. Причем на высотах, где восстановление уже не происходит. Но они продолжают подъём.
У них была рация и Эльвира отправляла ежедневные радиограммы на базу. Хотя содержание радиограмм от источника к источнику немного разнится, из них вырисовывается вполне цельная история.
Середина пути к вершине, уже есть одна не очень запланированная ночевка без подъема. «Путь простой. Самочувствие у всех хорошее. Пока все настолько хорошо, что даже разочаровываемся в маршруте», сообщает Эльвира. Как по мне, это чёткий сигнал опасности. У руководителя, то есть Эльвиры, признаки легкого горного охренения.
Далее день они отдыхают. То есть нормальных сил на штурм уже нет (на этих высотах организм уже не восстанавливается, а просто тратит имеющиеся резервы), но сказать об этом? Никак. И Эльвира сообщает, что соблюдению графика мешают… мужские группы. Мол, не хочется плестись в хвосте, не для того они сюда шли.
Следующий день: «Погода портится. Идёт снег. Это хорошо — заметёт следы. Чтобы не было разговоров, что мы поднимаемся по следам». Тут, думаю, уже надо высылать группу и снимать их с маршрута. Горное охренение Эльвиры перерастает в среднюю стадию. Высылать, кстати, есть кого – рядом две мужские команды, ведь мужчины постоянно то идут на вершину, то спускаются с неё. С одной из групп женщины встречаются и пьют чай. И это последний раз, когда их видят живыми.
Через день они таки выходят на вершину. И тут (а может и чуть раньше) одну из женщин начинает постоянно рвать. То есть понятно, что плохо ей было и раньше, а тут уже симптомы чего–то тяжелого – возможно, это горная болезнь или большие проблемы с печенью.
Но об этом никто не знает! Потому что Эльвира при продолжающихся сеансах связи об этом не упоминает. Зачем? Вершина взята, это главное. Горное охренение достигло максимума. Эльвира начала убивать ради своей цели.
Спуск с вершины начат, и почти сразу прекращен – вечер, туман, видимость почти нулевая. Эльвира начинает звучать в эфире несколько по–другому: «Видимость плохая — 20−30 метров. Сомневаемся в направлении спуска. Мы приняли решение поставить палатки, что уже и сделали. Палатки поставили тандемом и устроились. Надеемся просмотреть путь спуска при улучшении погоды. Думаю, не замёрзнем. Надеюсь, ночёвка будет не очень серьёзной. Чувствуем себя хорошо.».
Они ночуют, и утром остаются там же. Туман по–прежнему плотный, но у них одна тяжелобольная и те же симптомы проявляются уже у второй участницы. Надо спускаться, но вместо этого группа начинает закукливаться. Застывать на месте, как это делают замерзающие.
«Мы встали в 7 часов и все время следим за погодой — не появится ли просвет в тумане, чтобы определиться, сориентироваться на спуск» – это утро после восхождения.
«Никаких просветов. Ветер начал крепчать, и довольно резко. Видимости тоже нет, и мы не знаем, куда же нам все–таки двигаться. Мы готовы в любой момент выйти. Но время прошло… Мы сейчас готовим обед. Хотим пообедать и быть наготове, чтобы собраться за 10−15 минут, не больше. Имеет ли Жора для нас какие–нибудь рекомендации? Сообщите, не идет ли кто в нашу сторону?» – наступил обед. Группа сидит на месте. Мужчины помочь не могут – поблизости никого нет, сильный ветер, видимость никакая. Общее мнение – авось пересидят.
Наступает вечер. С покорения вершины прошло чуть более суток. «Мы хотели бы уйти с вершины вниз. Мы уже потеряли надежду на просвет… И мы хотим просто начать… по всей вероятности, спуск… Потому что на вершине очень холодно. Очень сильный ветер. Очень сильно дует». И тут наконец–то Эльвира сообщает, что одну из женщин уже сутки (!) постоянно рвёт. Также заболела вторая участница.
Обратите внимание на тон сообщений. Так звучать может только полностью отчаявшийся человек. Она не знает, что ей делать, она призналась во вранье, и они уже замерзают. Шансов у них уже нет. С этого момента начинается агония.
Мужики тоже это понимают, и дают команду на немедленный спуск. Не то чтобы разумное решение, но кто тут думает головой? Тем более, что имеющихся лекарств на двоих больных не хватит. Начальство за гибель на горе не похвалит, значит надо изображать деятельность. А так может и выживет, мало ли. Хотя возможно им и надо было сидеть на месте. Может, кто–то бы выжил.
Но и в таком состоянии наглость у Эльвиры остаётся. «Сейчас же сделаем уколы, собираем палатки и немедленно — через 15 минут — начинаем спуск. Все, что касается выговора, предпочитаю получить внизу, а не на вершине». Это ответ на прорвавшуюся злость опытнейшего Абалакова, объявившего выговор за враньё. Ну да, победителей же не судят, а они вот молодцы, вершину взяли.
Они собрали вещи и вышли. Ночной спуск в вышедшем на полную силу урагане. Та, которую начало рвать первой, при спуске умирает. Утром они останавливаются и ставят палатки, но сил сделать хоть что–то правильно уже нет – ветром тут же рвёт палатки, уносит рюкзаки и примусы. Выкопать укрытие в снегу нет сил.
Тем временем умирают ещё две участницы. Утром же к ним выходят находящиеся поблизости группы, хотя сами понимают, что смысла в этом нет — видимость нулевая, ураган; мужчины возвращаются в свои палатки, когда возникает опасность потеряться или замерзнуть самим.
Оставшиеся женщины умирают в течение дня, замерзая поодиночке. За этот день они не продвинулись никуда – все найденные тела расположены в одной локации, на расстоянии максимум пары десятков метров друг от друга. Последняя передача состоялась в 9 вечера – и похоже, Эльвира умерла предпоследней. Женщины, которых она потащила в гору ради своего самолюбия, почти все умерли раньше неё.
Потом их нашли и похоронили сначала там же, в снегу, а потом ещё и спустили вниз и похоронили внизу (что случается крайне редко, обычно трупы наверху и остаются), но это уже неинтересно.
Интересно другое. Последствий этого кошмара было два – явное и неявное.
Явное в том, что советские чинуши запретили иметь больше одной женщины в команде при подъеме на более–менее высокие горки. Взвыли все, даже мужики (а трахаться в палатке с кем? где романтика?), но увы. Дальше в горах продолжили погибать опять почти исключительно мужчины. Потом совок развалился, и сейчас погибает, я так понимаю, кто угодно.
Неявное в том, что истинный смысл всего этого блядского романтизма в очередной раз замели под ковёр. Памятник внизу, сложная операция по спуску трупов, всенародная слава (пусть и посмертно) – и непрекращающаяся романтизация альпинизма.
Я возможно что–то упускаю, но в целом вывод простой. Эльвира шла «делать рекорд», ради чего была готова убивать. И убила семерых женщин. Доказательства изложены выше:
1) набор каждый раз новой группы (нормальные люди не могли с ней ужиться?);
2) восхождение с малознакомыми людьми на высоту 7100 метров без нормальной подготовки, с сорванной программой акклиматизации, с явным игнорированием погоды и опыта других групп;
3) сокрытие болезни участниц и общего состояния группы.
Даже на «причинение смерти по неосторожности» это не тянет. Но всем плевать – уголовной ответственности для руководителей групп и инструкторов практически не существует.
А пока альпинизм продолжает оставаться романтическим видом спорта и надёжным способом доказать всем, что ты крутой. Или крутая. Даже если ради этого потребуется перешагивать через трупы.
Источники:
https://ru.wikipedia.org/wiki/Шатаева,_Эльвира_Сергеевна
https://rep.ru/articles/1555-cherez-pyatnadtsat—dvadtsat-minut-nas-ne-budet-v-zhivih-dramatichnaya-istoriya-gibeli-vosmi-sovetskih-alpinistok-kotoraya-tak-potryasla-ves-mir/
http://static.turclubmai.ru/papers/1753/#z_11
(с) Написал vsparrow