— Думаешь, это сработает, капитан? — полковник с сомнением смотрел на цифры в блокноте — А ты мне группу при выходе на рубеж — не скосишь? Рамзес пожал плечами: Тащ-полковник, так утверждает математика. Даже если стволы по вертикали «на ноль» поставить, то по линии прицеливания выход снаряда будет под углом к горизонту на 1,31 градуса…. После чего комбату было вторично за этот день предложено, не любить мозг командира в извращенной форме.

— Короче, даже на «нуле», пик траектории с восьмисот метров дальности и до тысячи трехсот составит аж 16 метров над горизонтом. Мы будем работать от двух с половиной и до пяти градусов по углу места. Вывод — не зацепим. По-любому! На корректировке сам буду, трассы аккурат надо мной пойдут, так что — уверен. Сработает. А иначе нас на той дороге просто разберут, из-за речки, еще на подходе…

Рамзес впервые за этот день был доволен. Его решение утверждено. Осталось только проверить теорию — практикой. Начиналось самое веселое: наглый заход «Шишиги» среди белого дня, туда, где днем и пешком-то мелькать не рекомендуется.

Влетели на всех парах — насколько позволяла дорога. Вщемились телом «Шишарика» в хмызник погуще, быстро проверили масксеть, закидали поверху ветками — лишним не будет. И — к соседям: по их словам, на сегодня охлы по ним «план» уже выполнили — три «дежурных» послеобеденных прилета и так, пулемет, по-мелочи… Угостились горячим кофейком и Рамзес отшагнул на «своё» кладбище. «Баофенг» выдавал только переговоры соседей — КП молчал, как рыба об лед. Оставалось только надеяться, что вся партитура будет отыграна без существенных изменений. Но тут что-то пошло не так…

По хмызнику в район стоянки машины полетели «восьмидесятки». Не обошли вниманием и домик, где укрылись Мух, наводчик Барсик и водитель Хаммер. Охлы откровенно зевнули этот проход «в дамки» и теперь щупали кусты и бурьян жалами «восьмидесятых» минометов — а вдруг повезет? А что, деревенька в полторы улицы, шансы есть — так пуркуа бы и не па? Не обошли вниманием и лесополку у коровника, по-вдоль которой крался серой мышкой Рамзес. Поминая сквозь зубы разошедшихся охлов различными эпитетами, капитан покатился в низинку. В смысле — натурально покатился, прикрывая руками прицел противодронки (только бы не разбить, на кой только её взял?).

— Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел! — песенку Колобка остановила каска, наткнувшаяся на остатки бетонного основания давно полегшего забора, заботливо укрытого густым бурьяном. Встреча была яркой, но непродолжительной. Ругать раритетный архитектурный элемент не было времени, нужно было шевелить конечностями. До старого НП, отрытого в куче мусора и слегка прикрытого корявыми бревешками местных акаций (лучше, чем ничего!) было еще метров пятьдесят. Вверх по склону, что характерно!

Воссев на пятую точку, Рамзес быстренько провел инвентаризацию: «липучки» и петельки выдержали, аптечка, подсумки, рация, монокуляр, штык-нож и метательная «стрелка», были на месте. Жгут в левом наплечнике — тоже. Куда-то отлетели тактические ножницы — ну да Бог с ними! Противодронка, автомат… на месте: вот, значит, чем приложило по каске сзади! «Макар», падшая женщина! Ах да, оставлен в набедренной кобуре, на спальнике — дома. «Калаш» — на пузо, противодронку — за спину и вперед, ножками, ножками. Предохранитель вниз, благо с уже досланным гуляем — мало ли, кто там, в ямке и кустиках?

Вход в укрытие прямо светил своей заброшенностью. Стараясь не поломать засохшие будылья, Рамзес шмыгнул внутрь — чисто. Присел под перекрытие в позе эмбриона — слух уловил знакомое жужжание «глаза». Свой или нет? Бог весть, лучше не отсвечивать. Ожила рация — Мух докладывал, что попали под раздачу, но все целы — вовремя ссыпались в погреб. Хотя парочка «восьмидесяток» чавкнула буквально метра за полтора у входа. Пепелац — тоже цел: охлы играли в угадайку, но не угадали ни одной буквы. Парни держались отлично — даром что такую задачу выполнять пришлось впервой всем, включая комбата. Рамзес посмотрел на часы — до начала дискотеки было еще почти полтора часа, до бугорка на кладбище — полста метров — успеется, сидим, ждем в режиме «Нас тут нету».

Но в ту же игру, похоже, играл и КП — «Монетный двор» ответил один раз, доклад о том, что расчет на месте прошел штатно: «Картофан уже пожарили, вы идете жрать, или как?» — так это звучало примерно. В ответ абонент похвастался, что у него — блинчики и вот прямо сейчас они их макают в сметанку, так что картошка — отменяется. Мол, сытые мы, в беляшную по пути сходили: «Сидите и ждите! По началу вам всё доведут». Время тянулось, как кот за причиндалы в долгий ящик. Живости пейзажу добавляли только кассетные забросы.

— Похоже, охлы что-то подозревают! — проникла в мозг Рамзеса фраза из похождений Винни-Пуха. Пора было выходить, но тут к жужжанию «глаз» добавилась визгливо-напряженная работа винтов FPVшников. Оно и понятно — потаскай такую «брюкву» под пузом… Однако, пора! Короткий рывок, проход через пролом в ограде — и Рамзес принялся хозяйственно размещать инвентарь. Антидронку, калаш — пока в сторонку, компас с визиром — на полочку памятника красноармейцу (я же говорил, что вернусь!), монокуляр — к глазу и условленных три щелчка на батарейной частоте: прибыл на место, готов!

Жужжание сверху! Рамзес кляксой распластался между надгробий: автомат — под себя (рыжий магазин!), каску — под капюшон «горки», чтоб не бликанула, пасмурно — но вдруг лучик? Ботинки — хорошо, что черные не надел, пошел в тряпочных, когда-то оливкового цвета, а теперь они под местность. Мелькнула мысль, что вытаскивать его отсюда, не дай Бог — некому. Звук начал удаляться — пора валить глубже в хмызник. Вовремя — сверху пошел звук от FPVшника. Мимо? Ушел дальше… И Рамзес — дальше, где гуще. Опять приближается, да не один, а в компании. Такого же Карлсона на девятом месяце беременности! Прошли… Нет, один пошел на коровник, а второй возвращается.

Чуть приподняв лицо и скосив глаза, Рамзес увидел, как дрон с подвесом кружит БОКОМ, наводя камеру на центр этого небольшого кладбища. Вот он на дальнем краю, обходит и подлетает с другой стороны… Вцепился, теперь не отпустит! Даже если батарейка на краях — просто врубится наугад, достанет — на подвесе у него — «брюква» от СПГ-9 и наверняка с осколочной ОГ-9В. Нес бы кумулятив — искал бы технику, женщина с пониженной социальной ответственностью! Секунд пять — и он вынырнет в прогал с юго-западного угла, обходя периметр с юга… Страшно вот так, одному. Красноармеец с портрета — смотрит… Всё, кранты? Или — не заметит? Мысли — бешенной белкой: что, вот так — и всё? Господи, пронеси!!!

И — злость. Твардовский, земляк: «Нет, боец, ничком молиться — не годиться на войне» — Рамзес чуть не до дыр зачитал это место, лет в четырнадцать, когда мама еще звала его Алькой и не думая, что когда-то это придется примерить на себя…

«Нет, товарищ, зло и гордо, как закон велит бойцу — Смерть встречать лицом к лицу! И хотя бы — плюнь ей в морду, если всё пришло к концу…».

Капитан потянулся за противодронкой, хозяйственно устроенной под накренившуюся почти до земли плиту а-ля «черный гранит» — на самом деле обычную бетонную с арматурой внутри — край был выбит крупным осколком… Автомат? Нет, громко, магазин с трассерами и есть риск промазать, посему — антидронка наш выбор!

Время не остановилось, не замедлилось или еще как-то изменилось, когда в прогале показался «вентилятор». Но к этому моменту Рамзес уже сидел, привалившись спиной к беленой штукатурке кирпичной пирамидки (тоже — со звездой на вершине) и до боли в указательном пальце давил, давил, давил на кнопку гашетки. Дрон качнулся влево, словно наткнулся на стенку — Рамзесу даже показалось, что он сказал «Уп-с-с-с…», пошел-пошел неуклюжим крабом вниз и влево, зацепил куст, его развернуло… А капитан уже лежал плашмя, за добротным бортиком могильного «бордюра». Бу-м-м-м !!! В-ж-ж!!! С пирамидки посыпалась штукатурка, открывая раны-отметины старого красного кирпича…

Окончательно в себя Рамзес пришел уже в яме для кладбищенского мусора, под слоем проволочных остовов от старых венков, а главное — лежавших внавалку над этим укрытием, четырех металлических пирамидок с облезлой краской. Автор сих типовых изделий предвосхитил Зураба Церетели в монументальности: металл почти в сантиметр, котельное, по всей видимости, железо — им бы еще стоять и стоять… Да, видно, благодарные потомки озаботились в свое время, поменяв их на более современные плиты, под тот же гранит. Во всяком случае, осколки от шести прилетов «восьмидесятых» они выдержали с индифферентностью мамонта, которого пытается клевать в загривок какой — нибудь пестрый дятел.

Рамзес поглядел на часы — семнадцать десять! Прозевал начало? Но вокруг — относительно тихо, а ведь должна была работать наша арта… «Баофенг» исправно выдал связь на батарейной волне, Мух подтверждал — команды не было. КП молчал. Капитан выполз к могиле красноармейца: чудо, что компас и монокуляр, оставленные там, уцелели. Темнело быстро, ориентиры таяли в сумерках — как корректировать? Почему пропущено время? Отмена? В темноте ЗУшка не стреляет, а прожекторного взвода рядом как-то не наблюдалось. Противник тоже не станет любезно подсвечивать свои позиции — как же, дождешься от них…

В 19:00 Рамзес вышел к расчету:

— Похоже, отмена, мужики! Надо выходить. Выходим на машине. Да — еще одна наглость, идем без света и на максимальной, тут уж по-другому никак… Хаммер, давай, заводи и вывози нас отсюда…

Продолжение следует….