Стоит пояснить вам, уважаемые читатели, что Танита с глазами подобными Хешбонским озерам, и губками, подобными лепесткам граната, немного совр… Мы хотим сказать, немного творчески переосмыслила свои отношения со славным представителем рода Чингизидов. Начнем с того, что явился он в Париж вовсе не за тем, чтобы волочиться за ней. И не бухался он перед ней на колени, воспевая какие-то там озера и слагая стихи об ее прелестных ланитах и персях. Надо вам сказать, что Эскендер-хан был совсем по другой части. Стыд тому, кто подумал плохо, а плохо наверняка подумали вы все! Нет, нет и нет!

Эскендер-хан прославился на просторах необъятной русской земли как примерный семьянин. Ставшую для него родной землю он осчастливил целым рядом великих нравоучительных произведений как-то: «О супружеской верности как о Божьем промысле» и «О супружеской измене, как о кознях Дьявола». В последнем произведении подробно описывалось, как именно следует наказывать провинившихся за супружескую измену. Мы допускаем, что дон Хемуль и дон Мигель насмешливо повели бы носами, прочитав данную главу трактата Эскендер-хана, но… Знаете, тоже очень впечатляюще! Этакий сплав не слишком развитых высоких пыточных технологий Руси в сочетании с восточной изобретательностью и колоритом. Так, например, при определенном виде наказания вместо бамбука предлагалось использовать крапиву и… Ладно, что-то мы слишком увлеклись, как говорится, пусти козла на бамбук. Вернемся к главной теме нашего повествования.

Итак, если немного скорректировать повествование Таниты о ее встрече с Эскендером, то сама эта встреча выглядела так:

— Вести себя неподобающе не стыдно? – сурово вопрошал Эскендер-хан, пронзая Таниту пламенными очами. – Я что твоему отцу покойному обещал, не напомнишь ли, коза блудливая? – Что часа не досплю, куска баранины не доем, глотка кумыса не допью, а тебя от мирских соблазнов уберегу. И вот пожалуйста – стоило мне немного позже тебя прибыть в Париж, а ты уже…

— Отцепись, старый верблюд, — без излишней утонченности, и совсем не в стиле хокку ответствовала ему Танита. – Не твое баранье дело! Мне не пять лет, пора уже свою судьбу устраивать, и желательно так, чтобы потом не приходилось расточать дарованные мне природой таланты на добывание жалких грошей. И фамилия мне нужна достопочтенная и славная.

— Да я против, что ли? Супружество – институт священный, сказал же Аллах верным своим – плодитесь и размножайтесь во славу мою…

— Отказать, — решительно прервала своего покровителя Танита. – Оба пункта вычеркнуты корректурой и запрещены к повторению. Не плодиться, не размножаться я не намерена, поэтому твердо решила выйти замуж за того, кто уже предусмотрительно расплодился и раз-размножался. А таковые у меня на примете как раз имеются.

— Вдовцы, что ли? – уточнил Эскендер-хан и сочувственно вздохнул. – Что ж, бывает, не только суетными радостями посещает нас на стезе жизни Аллах..

— К сожалению, нет, но это пока. Сам знаешь, жена – не стена, может и подвинуться, а лучше вообще куда-нибудь деться. А то ведь обидно бывает смотреть, как всякие клуши, у которых только и достоинств, что четвертый размер… ну, ты понял, чего… Так вот, эти клуши отхватили себе достойных мужчин, оставив один лишь неликвид, подлежащий списанию в утиль, или малолеток.

— Горе тебе! – возопил уязвленный до глубины души Эскендер-хан. – Ты что же это, задумала счастливые браки разбивать, саранча ты степная, ненасытная!

— Тю, — невозмутимо тюкнула Танита. – Подумаешь, счастливые. Да со мной любой из них в пять раз счастливее будет, чем со своей нынешней клушей! Вот, скажем, граф де Ферро… — и мадам Танита плотоядно облизнулась.

— Замолчи, демоница, отродье ада! – вскричал потомок Чингис-хана. Он, конечно, помнил, что его славный предок был женат пять раз…  причём не постепенно, а одновременно. Но этот неудобный факт перекрывало то, что прямыми потомками славного воителя считались только потомки его первой и старшей жены Берке. Всё-таки прадед был морально устойчив и в общем и целом правильно понимал политику…эээ…ну в общем, чтил семейный кодекс.

И вообще, разве затем он трясся на отвратительных европейских дорогах, спеша в Париж, чтобы неожиданно встретить здесь дочь своего старого друга и вмешиваться в её так криво устроенную личную жизнь? Об этом он думал меньше всего, ведь в Париже его ждали гораздо более важные дела. И вот – извольте!

Тем временем Танита Кирилава уставилась на Эскендер-хана и злорадно заявила:

— И вообще, дорогой дяденька Кенхан ( она так звала его в детстве), разрешите напомнить, где мы с Вами впервые увиделись здесь, в Париже.

— Где? – озадаченно вопросил монгол, не чувствуя приготовленной ему ловушки.

— На улице Трёх Лилий! – торжествующе заявила дочь самурая.

— И что? – не понял потомок Чингис-хана.

— А то, что эта улочка пользуется определённой репутацией. Те мужчины, которым надоели семейные узы, или те, которым просто хочется развлечься как их душа пожелает, — все спешат именно на эту улочку, где находятся многочисленные притоны разврата, как бы Вы, дяденька Кенхан, их назвали. Мало того – проезжая в карете мимо одного такого дома, я увидела Вас, выходящего из него. И имела глупость подождать Вас за углом, радуясь встрече с человеком из далёкого милого прошлого.

— Да я…да они…да ты, негодница, что мелешь?! – закричал Чингизид. – Я был там по важному делу.

—  А там все бывают по важному делу! – расхохоталась негодница.- Так что лучше бы Вам помолчать, проповедник семейных ценностей!

— Ты, я вижу, то время, которое провела вдали от отчего дома, не теряла даром – покачал головой Эскендер-хан.- Впрочем, что ж… Деньги, завещанные тебе твоим покойным отцом, пойдут на благотворительность, только и всего.

— Какие деньги?! – нахмурилась мадам Танита.

— Ты же знаешь, что после того, как мой покойный друг внезапно покинул вас с матерью, он оставил вам некоторую сумму.

— Ах, это? – засмеялась Танита. – Денег было не так уж много. И через год я вынуждена была уехать из дома, потому что жить было не на что.

— Сбежала – уточнил Эскендер-хан.

— Ах, какая разница? – махнула рукой Танита. – Стоит ли сейчас говорить об этом?

— Да, стоит! – отвечал Эскендер-хан. – Потому что впоследствии твой отец сумел нажить немалое состояние, торгуя самоцветами и пушниной.

— Вот как?! – удивилась Танита. – И что же потом случилось с этим состоянием?

— Твой отец погиб внезапно, старые враги нашли его и убили. Он не успел написать письменное завещание. Но в то время я как раз встретился с ним – дороги, посылаемые нам Аллахом, известны только ему. И твой благородный отец, видимо, чувствуя, что смерть идёт за ним по пятам, сумел очень быстро перевести всё своё имущество в золото и драгоценности, спрятать их в надёжном месте и просить меня найти тебя и передать всё это богатство в твои руки. Но только если ты будешь достойна вашего рода и славных предков. Если ты ничем не уронишь чести последней в роду знаменитых самураев.

— И что всё это значит? – поморщилась Танита.

— Иметь незапятнанную репутацию, выйти замуж за достойного человека и продолжить ваш род, родив не менее трёх сыновей. Если не будет этих трёх условий, то все деньги пойдут на благотворительность.

— Что за бред?! – закричала дочь самурая. – Ты ничего там не напутал? А может, папенька перебрал саке?

— Я ничего не перепутал, Танита-тян – монгольский хан назвал Таниту её детским именем. – Всё верно от слова и до слова. Я долго не мог найти тебя после твоего побега, но не терял надежды. И везде, где бывал, наводил справки. Вот, наконец, приехав в Париж по важным делам, я вдруг встретил тебя. И что же я увидел? Сомневаюсь, что у тебя при таких взглядах незапятнанная репутация. Ты до сих пор не замужем, собираешься это сделать недостойными методами, да и детей рожать не хочешь! Горе твоему покойному отцу, который смотрит на тебя с неба и плачет! Видимо, все его деньги пойдут на бедных сироток и несчастных вдов!

— О нет! – покачала головой Танита Кирилава. — Только не это! Я всё сделаю правильно, отец будет мной гордиться! Знай же, о Эскендер-хан, я за эти годы достигла немалых успехов в науках, в том числе и в медицине и фармакологии – для того, чтобы помогать людям. Я открыла в Париже больницу для бедняков. Всё, что я говорила тебе о замужестве и детях, — это было просто так… ну шутка такая!  Я стремлюсь не уронить чести нашей фамилии и прямо на днях обращусь к одному уважаемому человеку – лейтенанту полиции Дегре, чтобы попросить его порекомендовать мне достойную кандидатуру в мужья. Да, я не очень-то настроена на рождение детей, я хотела сначала как можно больше помочь бедным людям. Но если такова воля моего любимого отца – я обязательно её выполню. Я рожу трёх сыновей – а может, и больше, ведь некоторые рожают и по пять, я слышала…

И Танита, вспомнив всю японскую вежливость, изрядно растерянную ею на просторах Европы, низко склонилась перед Эскендер-ханом.

Кто же знает, когда эта загадочная женщина говорила правду?

Продолжение следует

© Ёжики (Анастас) & Леди Мелисандра