Воззрим, дорогие читатели, бесстрастным оком на житие наше и признаемся честно – ну, может ли даже самая умная женщина состязаться в находчивости и наглости с двумя адептами Игнатия Лойолы? Нет, не может, со вздохом скорби признаете вы (и мы тоже). И уж тем более нельзя было ожидать такого от прекраснокудрой Елении, которую – строго между нами – любой сладкоречивый кавалер мог уговорить на все, что угодно (а как вы думаете, почему она три раза была замужем?).

И все шло к тому, что иезуиты, подобно двум жирным котам, вот-вот утащат Елению в свое логово и там обработают бедную доверчивую мышку до состояния полной потери сознания. Все шло к этому неумолимым шагом, но… на пути всего этого неожиданно возникло серьезное препятствие в лице Франсуа Дегре! Причем даже не просто Дегре, а Дегре, снедаемого угрызениями совести. Лейтенант полиции явился к приятелю с твердым намерением вырвать последнего из когтистых лап опасной красотки – ведь сам он, Дегре, в очередной раз осознал, насколько слабы и беззащитны мужчины перед своими женами. А бедный Станислав, как узнал Дегре, как раз намеревался в очередной раз засунуть голову в петлю.

Страж порядка рассчитывал первым делом увидеть Стаса и роковую красавицу, которую следовало немедленно обличить и разоблачить, тем самым сорвав ее злокозненный матримониальный план. А вместо этого он увидел…, прекрасную Елению с затуманенным взором и…, и… Все святые в небесах и все черти в аду! Дегре, как будто и не было прошедших трех лет, с необыкновенной ясностью вспомнил международный конгресс отравителей, накладную грудь пятого размера… и пальцы испанского хлыща, которые оставили синяки на его, Дегре, заднице! Забыть такое, как вы понимаете, было невозможно. Простить тоже!

— Вас-то мне и нужно, — многообещающе щелкнув зубами, поведал Дегре двум испанцам.., то есть двум монахам…, короче, небезызвестным вам Хемулю и Мигелю. – Три года назад вы так поспешно скрылись из Парижа, что мы не успели прояснить некоторые вопросы относительно целей вашего пребывания в нашем королевстве. И я думаю, как раз сейчас самое время прояснить эти вопросы, уютно расположившись в одной из камер в Консьержи!

— Сын мой, — с неизбывной кротостью обратился к нему Хемуль… Хемулиус…, ну, короче, вы поняли. – В великое заблуждение и страшный грех впадаешь ты, угрожая слугам Божьим. И ежели не хочешь ты стать вечно проклятым…

— Я уже вечно проклятый, — перебил его Дегре. – Пять наследников зараз – это то еще проклятие! Да к тому же, не уверен я, что ваши молитвы так уж близки слуху Божьему. Потому, что какие из вас – отравителей, шпионов и развратников – святые отцы?

— Дегре, — робко пискнула Еления. – Вы заблуждаетесь. Братья Хемулиус и Мигелиус действительно братья, просто у них есть братья, на которых очень похожи эти братья…

— Заткнитесь, графиня, — не утруждая себя светскими любезностями отрезал Дегре. – Вы несете чушь, уникальную даже для вас! А вы, братики, у которых есть братики, на которых вы, как братики, совсем непохожие… Да я слишком хорошо срисовал вас обоих на конгрессе, особенно вот этого, чтобы вы мне втроем втирали тут хрень про каких-то родственников!

Графиня Еления превратилась в соляной столб, как некогда жена праведного Лота, увидев, как смиренные братья, так похожие на своих братьев, вдруг каким-то чудесным образом обратились в этих самых братьев… Ум её этого не вместил – и просто отключился, равнодушно регистрируя всё происходящее безо всяких сопутствующих эмоций. А сама прекрасная графиня, вероятно, чтобы дать выход этим эмоциям, замечательно громко и невыносимо долго завизжала.

Драка! Замечательная, полномасштабная, сногсшибательная драка! Так близкая сердцу всех, кто когда-нибудь открывал хоть один роман некоего А.Дюма! Нам, конечно, не сравниться с его блестящими описаниями дуэлей…о нет! Но кое-что и мы могём… как говорил один герой знаменитого фильма.

Итак, драка! Дегре по этой части был далеко не новичок. А его профессия дала ему много возможностей получить новые навыки и улучшить старые. Но и братья-монахи были вовсе не лыком шиты. Шпага против двух легендарных испанских ножей — навах! Крра-к – щёлкнул, выпуская лезвие дамасской стали, затвор. Вжжиик – свистнула шпага Дегре, вылетая из ножен. Дальнейшее нам трудно описать – слишком быстро всё происходило. Визжала Еления, как бы поя сопровождающую смертоубийство песнь валькирии. Коротко выкрикивали ругательства на французском и испанском языках дерущиеся, бегая и прыгая на пятачке у крыльца дома пана Станислава, как …ну как Ахилл с Гектором, что ли…хотя тех было двое… И, похоже, для одного из них…а может, и для всех…  уготован вовсе не мирный финал…

Зарыдает баронесса Ежения…заплачут все пятеро малолетних Дегре! А может, запричитают, мешая слёзы с заупокойными молитвами, десятки духовных дочерей братьев Хемулиуса и Мигелиуса… И в главном зале их знаменитого ордена появится ещё одна памятная мраморная доска с их именами и надписью вроде «Погибли при исполнении служебного долга»…

Но авторы не виноваты! Все когда-либо писавшие знают один странный, но непреложный закон: стоит автору углубиться в свой придуманный мир, как его герои начинают вести себя совсем не так, как он для них спланировал. Думаете, мы не пытались растащить дуэлянтов? Ещё как пытались, взывая к их разуму и крича о том, что мы, как женщины и как авторы, сугубо против кровопролития!

Как же! Все трое дружно послали нас…эээ…далеко послали.

И что нам прикажете теперь делать?

Продолжение следует

© Ёжики (Анастас) & Леди Мелисандра