Так себе настроение, паршивенькое. Приехали из госпиталя, парней проведали, побалагурили, кое-чего для злостного нарушения режима подкинули, да советы бывалых раздали, как водится. Заспорили на обратной дороге с молодёжью нашей, как со всем блоком НАТО Россия может справиться, если до ядерного безумия принципиальный наш спор не доводить. Обиделась поросль, когда с товарищем подполковником хором гаркнули: «Да никак! Резерва нет!». О том и потолкуем…
Ни одна крупная страна не могла выжить без мобилизаций в случае смертельной угрозы. Россия веками отрабатывала свою систему, начинала с ополчения, «городовых полков», которые присоединялись к малочисленным профессионалам княжеских дружин. С выучкой было на порядок хуже, чем у потомственных матёрых рубак, но справлялись… с божьей помощью больше. Потому как понимали: какой бы боевой и подготовленной дружина не была, своими силами отразить серьёзное вторжение не способна. Не роптали, посильную помощь оказывали.
Потом, при Иване III, встал вопрос строительства Империи, экспансии и расширениz Московского царства, войск катастрофически не хватало. Выходом стала «посошная рать», набор рекрутов с определённого числа дворов пожизненно. Это решило проблему массовой пехоты, обозных, «стройбатов» и обслуги для артиллерии, гарнизонов пограничных крепостиц и острогов. Первая профессиональная армия России оказалась дорогим удовольствием, поэтому вскоре перешли на мобилизации «даточных людей» с последующим роспуском после войны.
Система тоже оказалась порочной, «уклонисты» подрывали боеспособность, Пётр I начал создавать регулярную армию, с едиными Уставами, обмундированием, вооружением, был выпущен соответствующий указ «О наборе рекрут с 20 дворов по человеку, от 15 до 20 лет возраста». До конца XVIII века служили пожизненно, потом – 25 лет. После Крымской войны начались либеральные реформы, до 1872-го срок службы постоянно сокращался, дойдя до семи лет, после служивый считался находящимся в «бессрочном отпуске», то есть – в запасе.
Обязательная воинская повинность в РККА после гражданской войны снова сокращает срок службы, в пехоте и артиллерии тянули лямку два года с 1924 по 1939 год, в авиации – 3 года, Военно-морском флоте – 4 года. Перед Великой Отечественной прошла реформа РККА, новый Закон «О всеобщей воинской обязанности» формировал армию на иных принципах, служба стала дифференцированной в зависимости от рода войск и занимаемой должности.
То есть, с насыщением войск сложной боевой техникой, пришло понимание: везде требуется свой уровень подготовки и время для овладения нужными навыками. Решение о кадровом комплектовании было немного запоздалым, но подготовило РККА к Великой Отечественной войне. За два года позволило нарастить количество и качество личного состава в полковых школах, особенно младших командиров (сержантов и старшин).
Это было очень удобно для вышестоящих командиров, которые самостоятельно выбирали и тщательно просеивали рядовой состав в поисках самых сообразительных, грамотных, дисциплинированных и авторитетных солдат. Понимали, они вернутся в подразделение из полковой школы надёжными помощниками отцу-командиру, возьмут на себя многие аспекты учёбы и организацию солдатского быта. Плюс, будут профессионалами, если речь шла о специальных родах войск, где требовались навыки и культура обхождения с техникой.
На этой системе была одержана Великая Победа, Закон «О всеобщей воинской обязанности» просуществовал 29 лет. Тогда и появилось устойчивое понимание: Армия – школа жизни! Чистая правда, поскольку именно здесь парни из глубинки получали многие специальности, дополнительное образование, которые позволяли после службы (а то и по целевому направлению) поступать в средние и высшие учебные заведения, хорошо зарабатывать и кормить семьи до конца жизни.
Но в 1967-м году скинувшие Хрущева партийные бонзы неожиданно решили: так, хватит заниматься армейским образованием, плодить воинскую элиту с порядком в головах и крутым нравом. В качестве аргумента сообщили: победивший социализм довёл общий уровень выпускников средних школ до вполне удовлетворительных показателей. Был принят закон «О всеобщей воинской обязанности», по которому в Военно-морском Флоте (и морских пограничных частях) призывники служили три года, во всех прочих соединениях ВС СССР – два.
Решение немедленно сказалось на качестве подготовки личного состава, в первую очередь из-за неуставных взаимоотношений, пресловутой «дедовщины». Приходящие из сержантских школ младшие командиры, всегда бывшие тенью и надёжной опорой офицеров, потеряли всякий авторитет, значимость сержантских и старшинских лычек исчезла в условно «небоевых частях». А с чего им быть «рулевыми» солдатской среды?
В школы сержантского состава теперь отправляли военкоматы, справляясь лишь о здоровье рекрута и оценках в школьном аттестате, полностью игнорируя прежнюю селекцию по морально-волевым качествам потенциального лидера непростой солдатской среды, тщательно выбранного зачастую боевыми офицерами или их прямыми учениками. В итоге получилось… что получилось: прибывающий сержант страдал на побегушках у «черпаков»-рядовых, не говоря об ефрейторах-«дедах».
Лишь спецназы, пограничники, десантура, морпехи, элитные «образцово-показательные» дивизии постоянной готовности старались всеми силами чинопочитание и традиции гвардейских подразделений сохранить, но даже там в конце 70-х появились червоточины деградации, общий уровень подготовки не сильно отличался от армейского среднего, многое было на «забей». Немного встряхнул тухлое болото Афганистан, прибывающие туда части, особенно спецназы, пограничники и десантура начали понимать: без инициативы «снизу» трудно выжить, вообще-то.
Сначала формально, через горлопанов комсомольских собраний, потом всё более вдумчиво и планомерно – появилась очевидная тенденция: высшие штабы требовали реальных решений, тактик, организационных предложений от подчинённых. Как уменьшить потери на марше в горах, обустроить места расположений, организовать дальнюю разведку и дозорную службу, как именно работать с местными «силовиками», строить боевые выходы и прочая-прочая. Солдат с орденами и медалями, младших командиров и офицеров действительно начали слушать.
Первыми затеял реорганизацию спецназ ГРУ ГШ. Перетряхнули без жалости и прежних заслуг штатную структуру, принципы комплектования, изменили подходы к подготовке подразделений. Не форсить перед барышнями и «сапогами» на манёврах показухой, а работать в глубоком тылу противника в ходе полномасштабной войны. Подобное было категорически запрещено раньше, не дай Ленин с Марксом заикнуться о планировании боевой работе на территории Турции! Это ж НАТО!
Уже в 1986-м всё было подробно рассчитано и определено. Предложено: в армейских спецназах, разведбатах всех родов войск, пограничных войсках, ВДВ и морской пехоте – бойцы должны служить минимум три года, призываться осенью. Чтобы соблюсти гуманистический пиетет, исполнить позднесоветскую мечту впечатлительных горожан – пристроить любой ценой отроков в институт, подальше от страшной «дедовщины» кадрированных дивизий. Либо купить чаду «белый билет».
Были даже подготовлены боевыми служаками подробные программы, как положено готовить бойцов к грядущей, «гибридной» или прокси-войне (читай – региональным конфликтам низкой интенсивности). Сначала год лютой муштры, рефлексы отдания воинской чести даже ефрейтору, овладение начальными навыками. Следующий этап: специализация, теоретическая подготовка, закрепление знаний практическими тренировками (читай – жизнь на полигонах). Только после двух лет интенсивного ада можно рассуждать, насколько боец соответствует требованиям к боевой работе, предлагать ему сверхсрочную службу с продвижением по службе или отправлять на один год в войска.
Уже в Афгане началась практика выуживания самых способных солдат, присвоение им сержантских званий и немедленная отправка на специальные курсы прохождения программы командирской подготовки. Но некто, благополучно отправившийся намедни в Ад, ту систему порушил, не дал командованию идею реализовать. Наступили времена гласности и перестройки, назревшие страшные проблемы комплектования Армии, накопленные с 1967-го года до начала 1990-х… ещё больше усугубились.
Наступил тревожный 1993-й год, Верховный Совет РФ принимает межеумочный Закон «О воинской обязанности и военной службе», позволяющий служить в Военно-морском Флоте два года, в сухопутных войсках – полтора. Девятого Мая 1996-го года срок службы по призыву подровняли под двухгодичный, что позволило хоть как-то вырулить Первую Чеченскую, через большую кровь ковалась новая Армия.
Через две недели (16 мая 1996-го года) некто Борис, не приходя в сознание, издал другой Указ, в угоду поклонникам «профессиональной армии». Повелел царь, поперёк тысячелетнего уклада, завершить к 2000-му году формирование Армии полностью на контрактной основе! Кто-то, неравнодушный на Небе к нашей территории, немедля устроил в 1998-м лютый дефолт, идею полностью похоронили, и только к 2004-му оформили компромиссную раскоряку: Армия будет смешанной, призывной и контрактной. Поклон Сергею Иванову… тогда министру Обороны, хоть такого Франкенштейна отстоял.
С 1 января 2008-го года срок службы сократили до 12 месяцев. Для всех. Итогом получили сегодняшний конструкт когда-то великой континентальной державы в полном окружении либо врагов, либо союзничников, которых лучше считать ещё более лютыми супостатами. Сухопутные Силы в полмиллиона бойцов, половина из которых контрактники. Скажу честно, в профессионализме которых испытываю глубочайшие сомнения, поскольку пообщался в госпитале именно со своими преемниками по защите государственной границы.
Перестроиться на ходу…
Никогда не буду критиковать Русскую Армию, служению которой отдавали поколения моих предков. В комментариях потерплю лишь конструктивное обсуждение проблемы. Настали другие времена, друзья-товарищи, начинать Спецоперацию с контрактниками-отказниками выполнять свою работу по защите Родины… это за гранью понимания извилины от фуражки (скорее СШ-68, мужчины поймут).
Особенно когда возникают вопросы к компетенциям бойцов, которые получают достойную зарплату «профи», но попадают в госпитали по немыслимым для военного человека поводам, на грани анекдота. А Спецоперация набирает обороты, без потерь не обходится, честно проводится ротация по контрактам. Но нам поджигают по всему периметру, от Дальнего Востока – до Калининграда, кем будем грозить супостату, если Отечество окажется перед совсем другим уровнем опасности? Оставшейся Армией, добровольцами? Не хватит, опять выйдем на брань рыхлым ополчением, не понимая современных реалий.
Готов утверждать, профессиональная армия – хороший эксперимент, красивые картинки и правильные слова. «Профи» должны быть обязательно, есть весомый процент желающих носить военную форму, реализовать собственные способности именно в рядах Армии. С гарантированной зарплатой и социальными льготами. Это авангард, лучшие из лучших. Но тянет лямку войны всегда подготовленный мобилизационный резерв. Теперь гонг и вопрос: способен в неё впрячься отслуживший 12 месяцев солдат со средним образованием, окружённый на службе клиринговыми услугами и ресторанным меню?
Нет, конечно. Цыкаю злобно зубом, когда вижу подготовку призывников в том роде войск, которому отдал годы жизни. А когда слышу рапорты «мы стремимся к созданию полностью контрактной армии», сжимаю кулаки. Богато выглядит, только вопрос актуальный… зачем? В чём великий секрет изолированного от общества института Армии? Чтобы она деградировала, как американская, столкнувшись с лютым кадровым голодом, отвратным качеством изнеженных кандидатов, маргинализацией, наркоманией, ожирением, расовыми и гендерными выкрутасами рекрутов?
Всегда нужно брать на вооружение не чужое, а своё, что показало наивысшую эффективность. С учётом национального характера и традиций, если хотите. Любо иметь контрактников с высокими зарплатами, своеобразную касту младших командиров, высококлассных специалистов, опытных механиков-водителей и лучших в мире операторов систем вооружения, эффективных «волкодавов», которые не могут себя представить вне Армии – прекрасно.
Так было всегда в Русской Армии и РККА, Советской… Первые помощники офицеров, отцов-командиров, авторитетные и взрослые, битые-перебитые жизнью мужики со всеми военно-техническими компетенциями. Они должны учить большей частью призывников, не год и не два, учитывая сегодняшнюю сложность техники, другие требования даже к простому мотострелку. Простой вопрос: можно отделением за один боевой выход взять взводный опорный пункт, а взводом – ротный, когда противник вооружён не хуже? Ещё как можно, только это уже другая наука.
На полях Новороссии сегодня рождаются новые Уставы и тактики. Каждый боец становится «многостаночником» на поле боя, должен в совершенстве владеть навыками, которые раньше не требовались обычному пехотинцу. Их можно обрести только на войне, либо на полигонах. Не за год-два.
Средний солдат в Советской армии только 18 месяцев начинал из себя что-то представлять в войсках постоянной готовности. Втягивался, мужал, начинал вникать с десятки тонкостей службы. А специалистом классным, с полным пониманием личной ответственности становился только к дембелю, как занимал место демобилизованного шестью месяцами раньше товарища. Ещё минимум год требовался, чтобы навыки закрепить, обзавестись смежными специальностями, стать профессионалом.
Служилые согласятся: намётанный глаз в картинках с «передовой» сегодня выхватывает вопиющие факты расслабленности, неустроенности, демаскировки, разгильдяйства в оборудовании позиций, передвижениях, манёврах и поведения в строю. Хват оружия, неподогнанные броники, как зря снаряжённые разгрузки, походка и дистанции. Против теробороны с улицы пойдёт, наверное, на тех вообще без горючих слёз не взглянешь. Но можно нарваться на других, Александр Васильевич предупреждал:
Не потому, что в Армии балбесы или лодыри. Не знают простой истины парни: воинский порядок начинается в казарме и на плацу. Со швабрами, мётлами, лопатами и тряпками, самостоятельным наведением порядка, сверкающими сапогами, полами и окнами, отутюженной формой и подшитым подворотничком, десятками прочих солдатских мелочей. Только после этого позиции станут правильно обустроенными, не задумываясь, на рефлексах. Как и повадки всегда готового к неожиданностям воина.
Только потом появится правильное отношение к личному оружию и вверенной технике, товарищам и командирам, осознание собственного места в едином военном организме. За год такое привить невозможно, если только в жёстких полигонных условиях. Кто как, но вывод для себя за последние шесть месяцев сделал. Два с половиной года службы по призыву, не меньше. Совсем в другом ритме боевой учёбы.
Без нянек и мамок «обслуживающего персонала». Вернуть полковые школы младших командиров, готовящих настоящих помощников взводным и ротным. Будущих сержантов целенаправленно выбирать из лучших, направлять через год-полтора службы на учёбу, чтобы вернулись в родную казарму поумневшими, с подписанными пятилетними контрактами и новыми специальностями. Тогда можно уверенно говорить… выстоим и победим, пусть весь мир против России встанет. «Ядрён-батон» дело крайнее, Родину спецы должны защищать. Даже в запасе.