Часть 12
Такого афронта у прекрасной графини ещё никогда не было. Было дело – бросала она, и даже не один раз. Но чтобы бросали её – вот так нагло, даже без соответствующих извинений и не соблюдая никаких правил приличия – такое с ней было впервые.
Еления не знала – плакать ей или смеяться. Она перебила в будуаре всё, что могло разбиться, разбросала всё постельное бельё и подушки, все свои наряды и плюхнулась на ту кушетку, на которой он так пылко ждала этот вечер. Графиня была в бешенстве и поклялась страшно отомстить вероломному испанцу. И первое, что пришло ей в голову – пожаловаться…нет не мужу, того она вообще за одушевлённый предмет не считала. Де Домин при всей своей недалёкости, склонности к пирушкам и прочим слабостям, был всё же мужчина хоть куда, графиню любил и очень неплохо владел шпагой. Решено! Еления пожалуется ему, что мерзавец дон Хемуль, воспользовавшись её хрупкостью, насильно овладел ею, а потом…потом…ну что потом? Сбежал!
М-да, картина вырисовывалась, мягко говоря, неоднозначная. Графу де Домину не светило счастье быть хоть когда-либо включенным с перечень величайших мыслителей мира, но даже он начал бы задавать неудобные вопросы. Например, почему графиня осталась с этим испанским псом наедине? Почему не позвала на помощь кого-нибудь из слуг или родственников, чтобы искомого пса прирезали как собаку? Насилие – дело небыстрое, как минимум минут пять требуется. Что ж, за пять минут ни одной секундочки не нашлось, или все же…???!!!
Дойдя до «или все же» Еления сердито тряхнула растрепанными кудрями. Нет, так дело не пойдет! Нечего впутывать сюда мужчин, которые – графиня обиженно фыркнула изящным носиком – сразу же начнут воображать самое мерзкое и постыдное. Гораздо лучше в таких случаях обращаться к подругам – вот, например, к Ежении, которая только вчера была у нее и клялась самыми страшными клятвами, что она, воспользовавшись своим влиянием при дворе, доведет гнусного предателя Дегре до Консьержи. Еления в пол-уха слушала, как подруга с малейшими деталями и ускользающими от обычного взгляда тонкостями живописует пытки, которым будет предан мерзкий производитель свертков на стороне. Но как раз сейчас, в эту минуту жизни трудную, детали и тонкости стали одна за другой всплывать в памяти Елении…
Кстати, а не настало ли время благородным донам Хемулю и Мигелю ощутить на себе всю прелесть пребывания в Консьержи? Однозначно, настало. А если им при этом составит компанию Дегре, то Еления ни минуты не будет возражать. И графиня быстро набросала записку к подруге, умоляя ту срочно приехать к ней, бросив все её какие бы то ни было важные дела. Что они значат по сравнению с тем страшным оскорблением, которому она подверглась? Даже проступок Дегре сразу мерк перед тем, что так нагло проделал этот мерзкий испанец!… Хотя…- и тут Еления вздохнула – дон Хемуль и так далее вправду был хорош. Нелегко ей будет забыть его. Тем более тяжело переносить то, что он с ней сделал!
Она позвонила, отдала записку лакею, наказав как можно быстрее доставить её к баронессе Ежении. И стала с нетерпением ожидать подругу, острый ум которой часто выручал её из неприятных ситуаций.
И Ежения не обманула её ожиданий. Не прошло и часа, как она примчалась к графине, привезя с собой и свою английскую кузину.
Выслушав сбивчивые объяснения графини, прерываемые рыданиями, обе кузины молча посмотрели друг на друга.
— Мужчины! – коротко вздохнула англичанка.
— Крапивное семя! – добавила её французская кузина.
— Мерзавцы! – подвела итог всхлипывающая графиня.
— Не волнуйся, мой ангел – сказала баронесса. – Мы с кузиной тоже интересуемся этим твоим испанцем вместе с его помощником, только не с личными целями, а …хммм…с другими. Видишь ли, этот «дон Хемуль –чего-то там» не просто испанский аристократ, приехавший во главе посольства испанского короля сватать нашу принцессу за его младшего сына. Он тайный иезуит и инквизитор, как и его помощник Мигель. И сватовство – только предлог завязать нужные связи, раскинув свою шпионскую сеть повсюду. Моя кузина Элисса кое-что узнала о нём, а её русские …эээ… друзья тоже помогли. У нас и у них разные цели, но вот нынче всё так удивительно совпало, что мы стали под одно знамя. Даже Дегре…да-да! даже Дегре тоже работает вместе с нами. А вместе мы – сила!
— А ты что же, простила Дегре? – Еления удивленно захлопала глазами на подругу. – Ежения, да ты с ума сошла! Мало было свертков, так он еще посмел критиковать твою…
— Я помню, — вовремя прервала поток сознания Ежения. – Но мои оскорбленные личные чувства не должны мешать нашему общему делу. И да, кстати, насчет Консьержи я погорячилась. Конечно, я не против того, чтобы Дегре пару раз съездили по физиономии… несильно. Но чтобы его пытали…, девочки, он же такой хрупкий и ранимый, это, пожалуй, чересчур.
Английская леди и графиня как по команде уставились на баронессу, явно пытаясь переварить определения «хрупкий» и «ранимый», данные вполне упитанному и спортивному мужчине ростом под метр восемьдесят.
— Дорогая, ты уверена, что говоришь о Дегре, — осторожно осведомилась графиня. – С таким же успехом ты могла бы рассуждать о хрупкости и ранимости Собора Парижской Богоматери.
— Оставьте ее, графиня, — Элисса тяжело вздохнула. – Любовь – это туманящая разум вещь, уж я-то знаю это… по амбарам, скамейкам и сеновалам. Давайте лучше вернемся к испанцам.
— Хорошо бы отравить всё это испанское посольство! – мстительно предложила графиня.
— Это в принципе возможно, если изъять у Целито пару флаконов созданного им вещества «Новичок» — отвечала ей Ежения. – Однако, нам не избежать тогда международных осложнений. И почему это наша принцесса должна пострадать от действий одного только человека? Это негуманно!
Еления удивлённо посмотрела на подругу. Она не замечала за ней склонности к сентиментальности или не дай Бог милосердию. И вдруг…
— Йес оф коз! – поддержала кузину Элисса. – Мы всё сделаем проще, чище и эффективнее. Донос!
— Донос? – переспросила Еления.
— Донос! – радостно воскликнула Ежения. – Конечно, донос!
Продолжение следует…..
© Анастас (Ёжики) и Леди Мелисандра