ЗАВАЛИНКА 738 «ГАТЧИНА». Просчёт красных. Часть 16


ГАТЧИНА. Просчёт красных. Часть 16.

— Походу белые не шутят. — с тревогой в голосе проговорил Васяка, — Сожгут ведь нас, как пить дать!
— У вас осталась ровно одна минута! — холодным голосом проговорил Хемуль, поигрывая «Кольтом», — Я уже чувствую запах поджаренных большевичков! Но есть ещё один выход; если застрелитесь прямо в танке, то вы сильно нам облегчите задачу, господа краснопузые!
— Мы сдаёмся! — Васяка первым вышел из повреждённого железного монстра с поднятыми руками.
— Спиной ко мне, встать на колени! — произнёс царский полковник, — Никос, возьми его на мушку..
— Не стреляйте, я то же сдаюсь! — с поднятыми руками из чрева танка появился Петрович.
— Ээээ… Так это вы, мои «Друзья»? — рассмеялся Никос, ставя Петровича на колени, — Не забыли, как вы наш броневичёк из пушки в Петергофе раздолбили?
Петрович и Васяка внимательно посмотрели на интервента, наставившего на них тяжёлый «Маузер».
— Кто там ещё? — Хемуль осторожно подкрался к боковой дверце танка, — Выходим!
— А вот хрен тебе, белогвардейская сволочь! — прокричал Фёдор из танка, — Я сдаваться не намерен, заходи ко мне и я подорву гранатой себя вместе с тобой!
— Если не сдашься, я прикажу пристрелить этих двоих… — спокойно ответил полковник , — Считаю до трёх, потом даю команду. Раз…..Два…..
— Я сдаюсь… — из боковой дверцы танка появилась голова Фёдора.
— Больше никого? — внутрь танка заглянул Хемуль, — Ну и чудненько! Труп этого краснопузого с пулей в животе выкинуть в окоп, медсестричку подобрать, этих троих — связать и в наш лагерь.
— Какой молодец! — восхищённо произнёс туркестанский бай, — Как хорошо, что я тебя нанял! Получишь сто рублей золотом за такую блестящую операцию! Назначаю тебе своей «Правой рукой» !
— А как же я ? — удивился подошедший «Яга», — Я же твоя «правая рука»!
— Ты теперь просто хороший басмач.. — улыбнулся Лермонтов, — Займись лошадьми… Полковник теперь тут всем будет командовать, пока я сплю или думаю о том, как нам обустроить вселенную..
— Благодарю за оказанное доверие, господин Лермонтов. — щёлкнул каблуками Хемуль, — Распорядитесь разгрузить танк, там много хороших трофеев, достаточно неплохого оружия и немало боеприпасов, демонтируйте пушку, заберите к ней снаряды, она хоть посовременней ваших бронзовых будет, после чего танк необходимо сжечь!
— Но позвольте! — подскочил хорунжий Царапыч, — В танке — это наше имущество! По какому праву вы им распоряжаетесь, любезнейший?
— Вы своё имущество бездарно просрали, хорунжий. — отрезал полковник, доставая автомат Федорова из нутра танка, — Теперь это мой трофей, и я распоряжаюсь им как хочу, но возможно с Вами поделится бай Лермонтов, но это уже с его желания…
Пленных со связанными руками повели к зиндану. Леночку подхватил Хау и, закинув её на седло коня, повёл его за Хемулем. Остальные принялись разгружать танк…

— Наших уводят, комиссар! — зло посмотрел на Татьяну революционный матрос, — Что ты молчишь?
— Пошли, Саня, это наш последний с тобой бой. — революционный рабочий извлёк из за пояса кавказский кинжал и протянул его Татьяне, — Держи, комиссар, он мне в аду не понадобится! За твои ошибки иду на смерть! А ты меня контрой обозвала!
СехметРа молчала. Она понимала, что по сути два бойца, хоть и вооружённых пулемётами, исход этого боя переломить уже не в состоянии, но какая то надежда в её душе всё таки тлелась…
— Я пойду с вами… — красный комиссар схватила автомат Фёдорова и ринулась из окопа.
— Сиди уже, командуй! — сплюнул через зубы Саня, — Только твоей смерти нам там не хватало! Наберёшь себе новых бойцов, получше нас! Пошли, Митька…
Оба революционера в мичманской форме с пулемётами «Льюиса» наперевес, ринулись из оврага по направлению к танку.
— У красных движение. — сообщил Орк, кладя руки на щёчки «Максима», — Срезать их?
— Их всего двое… — проговорил царский полковник, поднося бинокль к глазам, — Попробуем и этих взять в плен. Не подставляйтесь, господа, под их огонь… Поручик, если за ними появится ещё кто то, тогда косите их из пулемёта.
— Бах..бах..ба..ба…ба..ба…бах! — заговорил английский пулемёт в руках рабочего.
— Ба..ба…ба…ба…ба…бах! — вторил ему точно такой же в руках матроса.
— Саня, бери на прицел всех кто справа. — кричал Митька, стреляя на бегу, — А я левыми займусь!
— Понял! — кричал матрос, что есть силы бегом продвигаясь к танку, — Будь внимателен, вон кавалеристы появились!
— Заряжаю! — кричал рабочий, меняя диск магазина.
— Слышу! — отвечал матрос, прикрывая его огнём.
— Довольно быстро двигаются…Профессионально.. — скривился в ухмылке Хемуль, продолжая смотреть в бинокль, — Сотника ко мне и Никоса с винтовками!
Лихой казак и греческий интервент с винтовками «Ли Энфильд», через короткое время были рядом с полковником.
— Вы у нас оба отличных стрелка.. — произнёс полковник, убирая бинокль, — Достаньте мне этих клоунов в мичманской форме, но так что бы их можно было взять живыми…
— Хорошо. — ответил Светар, целясь в рабочего.
— Заряжаю! — кричал революционный матрос, меняя диск пулемёта на новый.
— Слышу! — продолжал вести огонь из своего «Льюиса»рабочий.
— Хлоп! — пуля винтовки казачьего сотника пробила круглый магазин пулемёта рабочего и напрочь разворотила храповый механизм вращения диска на пулемёте.
— Саня! — кричал рабочий, — У меня пулемёт из строя вышел! Дальше только с наганом…
— Понял! — прокричал революционный матрос, продолжая вести огонь очередями, — Не дрейф, Митька, скоро доберёмся до танка!
— Хлоп! — пуля Никоса вошла точно в бедро революционного матроса.
— Чёрт! — крикнул Саня, хватаясь за ногу, — Я ранен…
— Хлоп! — пуля «Ли Энфильда» Светара прошила голень рабочего.
— Саня… — крикнул падая на землю, рабочий, — Бесполезно… Попали мы с тобой…
— Умирать, так с музыкой! — лёжа на земле и ведя огонь с пулемёта, отвечал матрос, — Жалко, что своим так и не помогли…
— Хлоп! — вторая пуля греческого интервента попала в правое плечо революционного матроса…
— Всё, Митька, это конец… — роняя пулемёт, матрос пытался дотянуться до колодки с «Маузером».
— А теперь, господа, скачите и возьмите мне этих обоих живьём! — злобно оскалился в улыбке Хемуль.
Коноваленко, Хау, Союзник и Царапыч лихо пришпорили своих коней и ринулись к поверженным революционерам.
— Сволочи! — пытаясь вести огонь из своего нагана по кавалеристам, рабочий продолжал упорно ползти к танку, в надежде помочь попавшим в плен товарищам, получите, гады!
— Митька, сзади! — крикнул Матрос, пытаясь сбить огнём «Маузера» подлетевшего со спины к рабочему казака, — Бл….
Коноваленко выбил нагайкой револьвер из рук рабочего и со всей силы саданул ногой по его спине. Митька упал без сознания.
— Меня так просто не возьмёте! — пытаясь попасть с левой руки по конникам, кричал революционный матрос, — Вот вам, твари!
Подлетевший со спины матроса Хау саданул плашмя своей саблей по руке Сани. «Маузер» выпал из ослабевших рук моряка…
— Вяжем их, господа! — крикнул Царапыч, спрыгивая с коня, не забываем подобрать их оружие, — Попались «те, которые кусались» !
— Я тебе, урод, своего коня израненного никогда не прощу! — спрыгивая с коня, Коноваленко двинул кулаком в лицо лежащему без сознания рабочему, — Получи, гад краснопузый!
— Пакуем их, ребяты! — Союзник забросил связанного по рукам и ногам матроса на своего коня.
Кавалеристы с пленными понеслись в расположение басмачей…….
— Вина только моя… — СехметРа, обхватив голову руками, соскользнула внутрь окопа……..

Продолжение следует…

(c) Дядя Митя