Вышли тоже удачно. Без фар и подфарников — что называется, на чутье. Парней постепенно отпускало — а вот у капитана закручивался нехороший такой узел чуток пониже желудка. Подъехали. Суета в кустах вокруг КП добавила нехороших предчувствий — вот мотолыга с ДШК под козырьком из рабицы, вот группки штурмеров, потихоньку смолящих «в кулак»… Рамзес спрыгнул на землю и потянул из кабины автомат… Из глубины лесополосы несся голос Айм Бэта, распекающего очередных «попаданцев»: «Как стаканы качать — вы мастера! А воевать за вас — Майкл Джексон будет?!»… Плохой признак: Бэт использовал образ короля поп-музыки редко, но в особо отвратных случаях, за что, собственно и получил позывной…
— Вот что, парни! Проезжайте дальше и ставьте машину вон под те кусты. Не расслабляйтесь. Чует моя кормовая часть, что это еще не всё…
Чуйка не подвела — на КП комбата ждал разнос:
— Почему не отвечал на вызовы?! Почему ушел с позиции?!!! — негромко, но с нехорошим напором в голосе начал полковник — где твоя «Лира», капитан?!!! Зассали?!!!
Рамзеса, впрочем, это тоже вздёрнуло и он абсолютно поперек субординации перебил командира:
Докладываю голосом: «Лиры» у меня нет, не выдали, «Азарт», эту балалайку я в душе не гребу — жми кнопку и жди полминуты, пока он прощелкается! Работаем на «Баофенге», общая частота. Если бы зассали, то я бы там на карачках по кладбищу не ползал. Уничтожен один FPV-дрон противника, отмечено шесть обстрелов позиции, потерь в расчете и технике не имею!
Полковник обернулся к связисту: — Ты на какой волне его вызывал, существо несуразное?! Женщина с пониженной социальной ответственностью, как же вы мне все… дОроги стали! Особенно в последнее время…
И уже спокойнее, к Рамзесу: — Слушай, капитан: заводи расчет обратно. Начало в 20:00, полчаса у тебя есть. Понимаю, что темно, как у негра в тоннеле — арта тебе «люстру» подвесит, а дальше — начинай по своим хитрым расчетам. Если что — с дрона подкорректируем, он у нас с «теплаком» — но он один. Особо не рассчитывай на него, в общем… Мотолыги с ДШК не будет — Бэт их сейчас в «яму» повезет со всеми вытекающими, в виде уголовки — так что гаси всё и слева, что увидишь. Не пролюби момент, когда штурмы зайдут, переноси огонь, а то своих покрошишь… Всё, выполняй приказ!
Уже уходя, Рамзес услышал, как Кэп утюжит связиста, дабы тот немедленно нашел ему этот «нехороший» танк, по темноте заехавший в тот самый негритянский тоннель и не подающий признаков наличия разумной жизни на борту…
— Завалят нас там, комбат… — выразил общее отношение Большой Мух, к перспективе повторного захода — Это же вообще будет наглость беспредельная! Охлы второй раз не прозевают, даже в темноте… Однако у капитана было немного другое мнение. Рамзес разозлился и мозг заработал, выдавая очередной вариант восхождения на ёлку и поедания там рыбки:
— Охлы, Мух, устанут нас валить — с мягким знаком! В Барашки мы сразу не пойдем. Максимально близко, рядом, в посадку — но не в саму деревню. Мины? Придется рискнуть, лучше «поминалка» под колесо, чем «восьмидесятка» или 155-й фугас в кабину — верно? Ждем, пока арта не начнет свой додзокукай — а потом рвем через деревню вот сюда, на горку, к водокачке. Встаем прямо на плешке — охлам в тот момент явно не до нас будет. Азимутально сводимся по той лесополке, что вдоль коровника — она аккурат на первую цель — угол возвышения я дам по счислению, сам буду с вами. Дрон с теплаком подкорректирует… Наверное… Короче: быстро всё делаем, но без суеты! Слушаем меня — и немного Путина — тогда всё получится. Барсик, работаешь короткими — перегретые стволы нам там менять, сам понимаешь… Отстучим «сотку», перезаряд — еще «сотку» — и вниз по улице. Триста метров — и налево, в застройку, под деревья, там есть «карман» — перезаряд и ждем. Контролируем тот лесной массив за речкой у Огородного. Забор? Хаммер — ломай его сходу, плевать на бампер. Всё, двинули!
Зашли, что называется, с гармошкой и песнями. Хаммер вывернул руль до хруста, под колесами заскрипела какая-то листовая железяка, ручник, тормоз — ЗУшка на кузове здорово толкается… Рация опять заткнулась, выдавая лишь шипение — глушат? А вокруг — тоже глушило: мужики Архангела, дорвавшись до дела, вколачивали снаряд за снарядом. Даром, что ли, командир дивизиона лично ползал, сверяя и уточняя цели? Однако обещанной «люстры» всё еще не было. Слева от дороги уже работала наша «стрелковка» — значит, туда ни-ни…
— Угол три! Вправо два! Короткую! Огонь!!!
ЗУшка шваркнула выхлопом пламени (метра на четыре в ночи), отправив по четыре снаряда на ствол в гости к охлам. Хлопки подрывов ОФЗ — да, таки там, где и нужно! В лентах — на четыре осколочных один бронебойный с трассером… Пара секунд, пока кузов перестанет качать…
— Короткую! Огонь!!! Вправо два, угол три с половиной! Короткую! Огонь!!! Барсик, падшая женщина!!! Не части!!!! Кузов качает!!!
Сквозь шипение «Баофенга» прорвался голос Монетного Двора: «Рамзес, нормально, нормально, зашло!!! Давай правее и чуть ниже!» — и опять пропал за помехами.
— Вправо два, угол два с половиной! Короткую — огонь!!!
Сколько еще в коробах? Шесть — десять в остатке? Добить до израсходования…
— Перезаряд! Не суетитесь, спокойнее, парни…
— Левый не дошел! Кажется… — Барсик уже всем телом пытался дотолкать короб…
— Крестись, если кажется! Работаем одним стволом, если что! Барсик, на место — и сводись давай!
Отработали оба ствола — значит, дошел таки короб, подаватель подцепил звено — не зря направляющие литолом мазали. И сами ленты — тоже. Густо и жирно. Новые звенья, могут «залипать»… Вспыхнула «люстра» — ну наконец-то! Теперь мы и сами — с усами! Стрелкотня постепенно смещалась вправо. Вот и мы — правее, по хмызнику на задах Огородного, откуда вспышки — явно АГС… Арта охлов начала отвечать — кассеты и сто двадцатые мины. Вечер переставал быть томным.
— Комбат, я пустой! — это Барсик, с седушки наводчика.
Рамзес вдавил кнопку рации: есть связь или нет — доклад нужен.
— Рамзес — Монетному! Перекат! Перекат! — нырок в кабину — Хаммер, двигай вниз, уходим в застройку…
Прошибать забор не пришлось, он и так лежал. «Шишига» подпрыгнула на яме свежей воронки и заложила вираж вправо. Стоп, задняя, руль влево — стволами к противнику, в «карман» еще густой растительности, протоптанный когда-то чем-то гусеничным… Встали. Сменили пустые короба. Арта с обеих сторон увлеченно долбила — уже друг по другу. Ночной пинг-понг. Окры продолжали окучивать макушку горки, откуда Рамзес только что ушёл, с периодичностью пять-семь минут. Видимо, от осознания полной безнадеги. Стрелкотня затихала по всему вектору захода штурмеров — так, спорадические вспышки активности. Зачищали и закреплялись. На новой позиции было тихо — ночной слалом в исполнении Хаммера охлы явно прошляпили.
— Как стволы, Барсик? Умеренно горячие? Вот что, возьмите-ка тот кусок «антитепляка» и прикройте их. А то сейчас охлы вспомнят, что у них тоже есть «машки» с тепловыми глазами и будет нам тут маленькая Хиросима. Мух — пройди вперед чуток, там есть «гнездо» перекрытое — наблюдай. Остальные — в погреб. Ждем.
Рамзес устроился на ступеньках погреба. И рация берет — и скатиться вниз можно быстро. Вокруг долбили, но новую позицию обходило стороной. На местной волне соседи предупреждали о полетах «машек» — своих и чужих. Последних было немного — основное внимание противника было там, где сейчас закреплялись штурмовые группы. Два раза щелкнула рация — Мух что-то заметил. Рамзес вышел к машине, сержант был уже там:
— Комбат, там вспышки. Похоже — минометы, но не по нам. Летит, похоже по штурмерам!
Вспышки шли аккурат с того редколесистого «языка» за речкой, куда ЗУшка смотрела стволами. У-образный перекресток, повыше позиции, правее башни разбитой водокачки на ТОМ берегу. По дальности — тысяча двести — тысяча триста, раз плюнуть… Вот снова — тусклый «блин» выхлопа и вверх от него — яркий «язык» выхода «сто двадцатого». Вспыхнула люстра, высветив изломанные тени ориентиров — спасибо, арта! Как раз вовремя.
— Расчет, к бою! Вправо — шесть, угол три! Деревья впереди? Скосим! Короткой — огонь! Влево два, угол два с половиной! Короткой — огонь!
Рамзес «строил коробочку» — разрывы ОФЗшек накрывали район цели, дальше-ближе, правее-левее. Не попадем — так хоть напугаем до родимчика! Дальше-глубже тоже охлы, так что все перелеты всё равно в нашу пользу. После второй очереди вспышки прекратились, но туда положили еще восемь. Совершенно безнаказанно — застройка искажала звук, а «карман» гасил вспышку. Но особо рисковать не стоило, козыри удачи быстро заканчиваются.
— Расчет — долой с машины! Все — в погреб!
Вошедший в азарт Барсик предложил добить короба, на что Рамзес ответил витиевато и многоэтажно — валить с этой позиции было некуда. Разве только — на выход из деревни, но сейчас это вообще — смертельный номер под куполом цирка. Ушли в укрытие. Курили по очереди, в кулак. Связи не было, только с ротным «местной» бригады… Нужно было выбираться на горку — больше шанс поймать связь. Рамзес крался вдоль заборов серой мышкой — туда и обратно. В воздухе жужжали «машки» — ловил паузы и шел. Связь появилась на третьем таком выходе.
— Монетный — Рамзесу! Выводи расчет. И машину, если сможете — тоже.
Смогли. Четвертый раз по одной и той же дороге. Дважды — туда и обратно, Толкиен отдыхает. Чем ближе к КП — тем чаще брала связь. Из переговоров Рамзес понял, что командиру немного не до него: раздача плюшек шла полным ходом, связисты продолжали вызывать пропавший в какой-то черной дыре танк… Коротко доложил, уже вернувшись на базу: вышли, потерь по личному составу и техники нет — и спать. День был длинный…
Это один день на фронтовых будней….
Такая у них работа….
Храни Вас Бог огненные парни. Возвращайтесь живыми и здоровыми….