ОДНАЖДЫ В КОСМОСЕ. ЭПИЗОД ШЕСТОЙ
ЧТО НЕ СЛАЩЕ РЕДЬКИ? (часть 7)
(заключительный)
— Привет тебе, о несравненная охотница! – высокопарно приветствовал женщину Никос, вдруг вспомнив о своих древнегреческих предках – Позволь, о божественная, поздравить тебя с успехом и попросить разрешения посмотреть на твою добычу! Мы преклоняемся перед твоим умением и желаем выразить своё восхищение и почтение!
Митя с изумлением смотрел на шефа и слушал его речь. Он и не подозревал, что Посейдонус умеет вот так витиевато выражаться. Очевидно, упорхнувшая добыча сделала его красноречивым, как сам Гомер.
Цезариусянка звонко рассмеялась:
— Вежливые манеры, учтивая речь! – улыбнувшись, сказала она.
Причём Митя сразу заметил, что говорит она безо всякого эха, как они уже слышали от её соплеменниц. Неужели у неё только один язык? Или она умеет говорить не сразу тремя? Какая уникальная, однако, женщина!…
И он, вслед за шефом, склонился в почтительном поклоне.
— Что ж – продолжала охотница за редкими грибами – Я непременно покажу вам свою добычу. Могу даже поделиться — И она махнула им рукой, приглашая за собой.
Когда Митя и Никос оказались за кустами, то сразу увидели две большие клетки с крузабульками. Их там было, правда, не так уж много, совсем не столько, сколько было на поляне.
— А где же остальные? – не утерпел Митя?
— Я ловлю столько, сколько мне нужно на продажу и на еду, а остальных отпускаю. Зачем же рубить сук, на котором я сижу? Пусть грибы живут здесь дальше, размножаются и процветают – отвечала цезариусянка, внимательно посмотрев на Митю – А ты что же, всех бы поймал? – и она сверкнула на Грибоедова яркими жёлтыми глазами с двойными зрачками.
Митя поёжился – прямо рысь какая-то, а не женщина – и смиренно ответил, постаравшись придать своему голосу искренность:
— Нет, что вы, конечно, отпустил бы…
— Ну да…как же… Так я тебе и поверила! — хмыкнула охотница – Все вы…мужики… редкостные мерзавцы! – неожиданно заключила она.
— Мадам! – сладко пропел Никос – Уж простите моего помощника, он молод, горяч, часто сам не знает, что говорит! Наверное, заслушался вашего дивного голоса – это ведь вы сами пели недавно?
— Да, это я пела – подтвердила местная жительница, подозрительно глядя на Митю. Но потом тряхнула головой, улыбнулась и продолжала, обращаясь к Никосу – Так вы тут что же, тоже на крузабулек охотитесь?
— Ну да – закивал Никос, делая Мите знаки, чтобы он молчал – Охотимся, так сказать… с разрешения властей, конечно. С доступами на ловлю крузабуоек у нас всё в порядке. Да мы так… любители… просто хотелось увидеть такие редкости… Мы здесь пролётом… ненадолго…очень посмотреть хотелось…
— Да вижу, что не местные – отвечала охотница – Местных я всех знаю, и они меня тоже. А то тут шляются всякие пришлые… безобразничают… Так и приходится за ними присматривать, а то совсем нашу любимую планету затопчут и загадят.
Никос тем временем подошёл совсем близко к клеткам с грибами и стал их рассматривать, восхищённо цокая языком и бормоча какие-то греческие, видимо, ласковые, слова.
Охотница улыбнулась:
— Ну вижу, что ты правильный охотник, понимаешь в грибном деле. Сейчас я уделю тебе часть своей добычи.
Она достала откуда-то из-под куста небольшую клеточку, ловко отсадила в неё с десяток крузабулек и протянула клеточку Никосу.
Никос зашёлся в благодарностях, мешая родной греческий с общегалактическим и даже попытался поцеловать ручку у цезариусянки.
— Разрешите Вас поблагодарить от всего сердца – говорил он при этом, ловя ручку с восемью пальцами. Охотница, однако, ручку не дала, отдёрнув её, как будто от огня. Никос не стал настаивать – кто их знает, этих аборигенов, может, у них дамам ручки целовать неприлично?
— Хотя бы позвольте узнать ваше имя, прелестная охотница, чтобы я записал его в своём дневнике! – предложил он – Меня, к примеру, зовут Никос, а вот это мой помощник Митя.
— Ну а я Муландрея – отвечала охотница.
И тут наши детективы изобразили немую сцену из комедии «Ревизор» — правда, совсем небольшим составом, но зато очень красочно.
Наконец, Никос прошептал:
— Мм-ммм- уландрея? Вы – Муландрея?!
— Настоящая? – не поверил Митя
— Самая настоящая – засмеялась самая настоящая Муландрея – Разрешите представиться… Муландрея Фелицанская, с Фелицанского полуострова, к которому ведёт самый длинный мост. Меня разыскал робот 8В 88 96 8Е, или, как он сказал, «восемь-восемь», и оповестил меня, что вы меня зачем-то ищете. Так вот, я перед вами.
— Ёлы-палы, Мулечка! – завопил Митя, забывший, что шеф велел ему молчать.
Через некоторое время наши детективы заканчивали совместный обед с Муландреей. Шашлык из грибов был бесподобен, а к нему у Никоса нашлась фляжка с греческим коньяком.
Собеседники, кажется, нашли общий язык и выяснили все непонятные места в этой затейливой истории.
— Сам пойми – толковала Никосу Муландрея, выпившая уже с ним на брудершафт (правда, это был бесконтактный брудершафт) – Я женщина свободная. Где хочу, там хожу. С кем хочу, с тем говорю. Если мужчина ведёт себя прилично, я ему ничего плохого не сделаю. Попрощаемся, и забудем. Но вот если начинают со мной вредничать или, не дай бог, врать…или ещё что… Могу и обидеть!
«Расстрелять бы их всех!» — почему-то послышалось блаженно улыбавшемуся Мите, молча слушавшему этот разговор. Но он благоразумно промолчал.
— Я тебя прошу, Мула…Мулечка – отвечал ей Никос – Вот тут видели мы Свирепого Ежа… и этого…как его… До-ми-ноха… Может, и обидели они тебя, но пожалей ты их! Они ж вроде люди неплохие…а пришлось им остаться, не могут улететь к себе домой, переживают сильно…
— Ну… с этих можно проклятье и снять… хватит с них – промолвила Муландрея – Пусть катятся… то есть летят на родину.
— А вот интересно – что они такого сделали? – не выдержал любопытный Митя.
— Оркуша этот… который Свирепый Еж… хвалился сильно. Очень он себе самому нравился – отвечала Муландрея – Он на самом деле мужичок вовсе неплохой, да только во всём надо меру знать. А то у него клыки… мускулы… ботинки сорок пятого размера – Муландрея фыркнула – Мясо он прямо сырым ест – она расхохоталась – А как ухаживал, как ухаживал. Какие речи мне говорил, как в глаза смотрел! Клялся, что ни дня без меня не сможет! Сделал мне предложение, когда поцеловал мою щёчку. А потом во время свадьбы бросил меня, обманщик! Мои бедные родители, они так готовились к этому дню, выбрали самую лучшую куклу для обряда, кое-как нашли ту, которая говорит «мама и папа» не на местном, а на межгалактическом, а этот обманщик отказался жениться! А сейчас что?
Никос тоже невольно улыбнулся:
— Жаловался нам, что надоело в земле рыться и червяков есть.
— Ну и довольно с него! – заявила охотница – Будет знать, как с женщинами себя скромнее вести. Отдай ему вот этот гриб – и она вытащила из своей сумы сморщенный гриб, пошептала над ним что-то, завернула его в тряпочку и отдала Никосу – Пусть съест, тогда снова превратится в того, кем был… Мужичок он вовсе неплохой – мечтательно повторила она — А До-Ми-Ноху отдай вот эти ягодки – Муландрея вытащила веточку с ярко-красными ягодками, тоже пошептала над ними и завернула их в тряпицу – Очень много говорил ваш До-Ми-Нох…очень… утомил меня… Но что самое обидное, тоже поцеловал меня в щёчку. Значит, попросил стать его женой. Я и ему поверила. И что бы вы думали? И этот во время свадьбы сбежал. Как же я тогда рассердилась! Сперва Оркуша-клыкуша, потом До-ми-нох. Поделом и ему, негоднику! До конца с него заклятье не сниму, но понимать его будет проще.
— А как же с нашим механиком, со Светловым? – осторожно приступил Никос к финальной части переговоров.
— А! – хищно улыбнулась Муландрея – С этим примерным мужем и отцом? А что с ним не так? Я-то думала, что всё как раз хорошо. Опомнился, перестал на сторону глядеть…
— Пить бросил – добавил Митя.
— Да? – развеселилась охотница – Ну так чего же лучше-то?
— Видите ли, много…многоваж…многоуважаемая Муландрея – осторожно начал Никос – Он тут недавно напился и стал просить ему помочь, мол, плохо ему так жить…не может он…
— Да? – вдруг гневно воскликнула цезариусянка – Ему плохо? Он не может? А мог он женщинам пустые обещанья направо-налево раздавать? Мог в любви клясться? Мог обещать любить навеки, здесь в лесу шалаш построить и со мной до конца дней жить?! А потом, когда я после его поцелуя в щёчку в третий раз организовала свадебную церемонию и позвала гостей, бормотать, что у него семья… и он свой долг перед ней никак не может нарушить? Вот и получил!
— Знаете, дорогая Мула…андрея – сказал Никос – Ну Вы же такая добрая женщина, простите его, дайте для него какое-то зелье, чтобы он так не мучился.
— Зелье дать? – протянула охотница – Зелье дать могу. И станет он опять таким, как был. Вернее, раз в десять хуже… такой вот возврат у этого заклятья. Будет всем вашим женщинам амуры строить, врать, звёзды с неба обещать, ручки жать, в глаза заглядывать, к сердцу прижимать, к чёрту посылать… Вам это надо? Замучаетесь с ним и с его любовными похождениями… Переругаются все ваши женщины… передерутся, пожалуй! А там и мужчины вмешаются…
— О Господи! – только и молвил Никос, представив, как милейший профессор Ку дерётся с ним на пробирках, Виктуар Иванович молотит своей любимой камерой Кекса, как интеллигентный доктор Аск-Лепило таскает за волосы Стасю Ёжикову, а темпераментный Кобольдин своим раздвижным измерительным зондом пытается проткнуть Невятскую с криком: «Не доставайся же ты никому!»…
— Да уж – протянул Митя, тоже вообразивший драку между леди Сандрой и Татьяной Кир, и нешуточную кулачную борьбу Стаса Чукотского с Эдуардом Мольфаровичем Лемко прямо в рубке управления, и от ужаса даже закрыл глаза.
— Ну так что же? – спросила их Муландрея, собирая свои вещи – Я ухожу. Дать вам зелье для вашего механика?
— Нет, спасибо! – в один голос, не сговариваясь, отвечали детективы.
А Никос добавил:
— Хрен редьки не слаще!
— Ну тогда прощайте! – сказала Муландрея — то ли цыганка, то ли ведьма, то ли просто свободная лесная охотница.
Никос и Митя долго смотрели ей вслед.
— Какая охотница… — протянул Никос, любовно глядя на клетку с крузабульками.
— Какая женщина… — прошептал Митя, забыв про восемь пальцев на руке и жёлтые глаза с двумя зрачками.
И оба подумали: «Как хорошо, что у нас таких нет!»
Вот так необычно закончилось последнее расследование Никоса Посейдонуса и Мити Грибоедова, в котором они, как всегда, докопались до истины, но впервые эту истину закопали обратно.
(продолжения НЕ следует)