О влиянии ингибиторов моноаминооксидазы и холинэстеразы на ход мировой истории, или Дело о сиреневом коте


Мы в восхищении!
Таки если вас сказать «шё это было», то лучше молчать! Неопсуемое живоописание, шок и трепет, и это еще не развязка! И не надо никудой бечь, ибо нет такого места как не здесь! Будьте начеку и во всё внимание! Черевички достать могут не только лишь все!…

Часть 17

Наша развеселая кампания, состоящая из двух прекрасных дам, трех галантных кавалеров, одного фармацевта и двух боевых котов с трудом дождалась утра, и с первыми же лучами солнца, забыв о приличиях, понеслась на всех парах во дворец графини. Хорошо еще, что не все правила приличия были забыты нетерпеливыми участниками заговора: все они поголовно оделись в черное, Фактито предусмотрительно окрасил себя в черный цвет, а Москаль…, а он и так был черным, поэтому ему даже напрягаться не пришлось.

Первое, что слегка смутило отравителей, была странная реакция слуг. Они и не думали рыдать при мысли о безвременно покинувшем их добром хозяине. Они не позаботились облачиться в одежды.., так скажем, неярких цветов, чтобы подчеркнуть свою искреннюю скорбь. Более того – на компанию одетых в черных господ и дам они уставились с нескрываемым удивлением, смешанным с сочувствием. По-видимому, решили, что умер кто-то, имеющий отношение к гостям, но не имеющий никакого отношения к графу и графине.

Впрочем, ладно, слуги тупы и бесчувственны, хором решили заговорщики. Что с них взять, жалкие смерды! Способны ли они погружаться в бездны горестных чувств и воспарять к вершинам сострадания, вопросила спутников Ежения. Все единогласно согласились с ней, что неспособны. И гуськом проследовали в покои графини.

То, что их ждало там, было похоже…, да ни на что это не было похоже! Личико прекрасной Елении казалось разделенным на две почти равные части. То есть, ее прелестный лобик хмурился, изумрудные глаза, под которыми залегли густые тени, метали громы и молнии,.. а созданный для страстных поцелуев ротик почему-то при этом растягивался в томную нежную улыбку. Иначе говоря, Еления производила впечатление женщины, полностью неудовлетворенной духовно, зато более чем удовлетворенной физически.

– Ааа, – протянула она при виде вошедшей в ее покои кампании. – Вот вас-то я и ждала. Не то, чтобы всех вместе, но вас, сеньор Целито, точно ждала, причем с особым нетерпением. Не потрудитесь ли вы поведать, что вы вчера подсунули мне вместо снадобья, способного, по вашим словам, отравить весь Париж с окрестностями???

– Но, графиня, разве ваш многострадальный супруг…

– Многострадальный??? – Еления величаво поднялась с кресла. – Если кто-то в этой истории и пострадал, так это я. Следуя вашим указаниям, я подлила снадобье мужу в суп, он съел его, поблагодарил за ласку, и я мысленно расправила легкие крылышки, готовясь к восхитительному полету к полной свободе и независимости. И тут…, — Еления неожиданно замялась, а затем покраснела как юная девушка во время первого свидания, — Тут… — она бросила извиняющийся взгляд на Бошироффа, — В общем, тут…

– Продолжайте, мадам, — любезно ободрил ее русский паломник. – Уверен, что бы не случилось, вы ни в чем не виноваты.

– В общем, я легла в постель и стала прислушиваться – ведь было очевидным, что скоро дворец должны были потрясти рыдания и вопли слуг. Но вместо это дверь в мои покои потряс громкий стук, а следом за ним в комнату буквально влетел Фе. Я, честно говоря, испугалась – думала, он догадался, что я его отравила, и пришел…

— Чтобы испустить свой последний вздох у ваших ножек? – ехидно осведомился Дегре.

Еления некоторое время помолчала, а затем подняла на полицейского не самый добрый и благожелательный взгляд.

— Мэтр Дегре, еще одно такое неуместное замечание, и кое-кто испустит свой последний вздох, не сходя с этого места! Я не расположена к шуткам, как вы наверняка могли заметить. Ладно, с вами я еще разберусь потом, а пока продолжу горестную повесть. Вместо того, чтобы корчиться в судорогах и пускать пену, Фе набросился на меня как дикий лев на лань и овладел мной с такой страстью, какой я не видела даже в первую нашу брачную ночь. А потом, немного отдышавшись, он снова… И потом еще раз, и… Честно говоря, я сбилась со счету, и по итогам ночи пришла к выводу, что, если бы моему мужу король даровал гарем из ста особ женского пола, он сумел бы удовлетворить каждую из этих ста особ. Причем не по одному разу.

– Ни фига себе! — Дегре не удержался от завистливого восклицания, чем немедленно навлек на себя гнев… на этот раз уже не Елении, а Ежении.

– Мэтр, вы, кажется, изволите сокрушаться, что не обладаете такой мужской силой? – сладким голоском осведомилась прекрасная дама. – Правильно ли я понимаю, что вам мало двух десятков свертков, и вы решили налакаться этого пойла, чтобы довести их счет до пары сотен?

Лейтенант счел за лучшее промолчать, справедливо рассудив, что лучше встретиться лицом к лицу и без оружия со всеми обитателями Двора Чудес, чем с разъяренной Еженией. Он хорошо помнил, что во время ее предыдущего взрыва чуть было не превратился в того, кто не способен удовлетворить даже одну самую невзыскательную женщину. А Целито между тем смущенно посмотрел на графиню Елению, которая продолжала одновременно хмуриться и улыбаться.

– Скузи муа, мадам, видимо, в формулу вкралась досадная оплошность. Уверяю вас, я быстро выявлю и исправлю ее, и максимум через пару дней вы, наконец-то, сможете освободиться от своего супруга, и…

– Нет! – ко всеобщему изумлению, выпалила Еления. – Думайте, что предлагаете, мэтр! Чувствую, что сверточек после такой ночи мне обеспечен, как вам – гиляка за ваши досадные оплошности в формулах! А растить сверточек без законного супруга не так просто, как вам может показаться! Может, там у вас в беспутной Италии, славящейся своими свободными нравами, и принято даме растить своё дитя без мужа…Но у нас, в счастливой и просвещённой Франции, такое не приветствуется… Ну ладно бы наш Фе сам случайно отправился к праотцам – тут уж ничего не поделаешь, и я, как честная вдова, не вызову никаких нареканий. Но имея вполне себе…очень вполне! живого и здорового супруга, надо быть полной идиоткой, чтобы отказаться от статуса замужней дамы и родить ему наследника, выпихнув супруга за пределы этой жизни. А самой потом в полном и беспросветном одиночестве взвалить на себя все хлопоты и об огромном хозяйстве, и о том, как вырастить достойного продолжателя графского рода! Это уж чересчур!

– Мадам! – вмешался в её страстный монолог Боширофф – Вы, конечно, нарисовали ужасно печальную картину. Но, пардон, при Вашей красоте и Вашем богатстве Вы вряд ли останетесь в полном и беспросветном одиночестве, как Вы только что изволили выразиться. Это же нонсенс! Собственно говоря, насколько я понял, Вы до сего момента никогда не оставались ни в каком одиночестве. Скорее, наоборот – всегда находили себе…эээ…приятную компанию. Неужели Вы думаете, что Вас бросят Ваши друзья и поклонники, если Вы снова овдовеете…даже если Вы произведёте на свет наследника графского рода?

– Ну конечно! – усмехнулась Еления. – Одно дело, когда я оставалась одна и была совершенно свободна. А другое – когда у меня на руках будет такой маленький Фе… Он в один прекрасный день как посмотрит на меня глазами моего покойного мужа… Ужас! – и графиня вздрогнула.

– Да с чего ты взяла, что обязательно родишь мальчика? – поинтересовалась Ежения. – Может, в один прекрасный день на тебя твоими изумрудными глазами посмотрит твоя красавица-дочь?

– Не сбивай меня! – вспыхнула графиня. – Я знаю, знаю, знаю, что родится сын! – и Еления разрыдалась.

Стало понятно, что графиня близка к нервическому припадку, поэтому Ежения и Элисса увели её из комнаты в спальню, где распустили шнуровку на её корсете и дали ей нюхательную соль, которую всегда носила с собой Элисса.

И пока они приводили в чувство бедную графиню, у мужчин состоялась своя беседа.

– Так-так-так! – протянул Петрофф, пристально вглядываясь в Целито, что под его взглядом почувствовал себя цыплёнком, которого собираются насадить на вертел. – Значит, создаём укрепляющее средство для мужчин? Вот так сейчас работают итальянские фармацевты? Ничего приличного даже из украденного материала вы уже создать не можете? Закат Европы! Одни гадости на уме! Вот и давай вам что-нибудь путное – вы из всякой конфетки умудритесь сотворить сплошное дерьмо! А потом ещё умудритесь обвинить в неудаче того, кого вы же и обворовали!

– Прошу Вас, успокойтесь! – лепетал Целито. – Это прискорбная ошибочка, не более. Всё можно будет быстро исправить, я уверен! Просто истерика графини произвела на Вас неблагоприятное впечатление! Но Вы зря волнуетесь! Я завтра же всё исправлю. Я догадываюсь, что в процессе изготовления могло пойти не так – и лекарь почему-то пристально посмотрел на своего кота. Фактито моментально перекрасился из чёрного в серый и возвёл глаза к небу.

– Я только ммм…сливочек хотел попробовать! – гнусаво затянул он. – Сливочек бедному котику! Пару ложечек!

– Идиотто! – закричал фармацевт. – Зачем ты влез в то, чего не можешь понять? Зачем отлил из синего кувшина то, что там было? Неужели ты думал, что я там прячу сливки?

– Мяу! – заорал кот, перекрасившись в алый. –МММЯУ!! Именно сливки там и были! Самые настоящие, вкусные, свежие!… Я и съел-то не так много… А тебе, жадный человек, жалко было поделиться с твоим верным котом!

– Порко мадонна! – тоже закричал Целито. – Откуда там взялись сливки? Не было у меня в рецептуре никаких сливок!

И тут они оба посмотрели на Москаля, который с равнодушным видом сидел на диване и тщательно вылизывал свою филейную часть.

– Это ты!! – взвыл Фактито. – Это ты, подлый заговорщик, хотел подсунуть моему хозяину не то, что ему было нужно! А чтобы он не догадался, налил в кувшин моих любимых сливок, чтобы потом спихнуть вину на меня!

– Ах ты, подлая тварь! – тоже заорал Целито. – Это из-за твоих козней в моём замечательном веществе произошли необратимые изменения и оно превратилось…превратилось… в черт-те что!

Фактито сцепился с Москалём, Целито пытался тоже наподдать чужому коту, но тут за него вступились Петрофф и Боширофф. Славная драка получилась!

Когда три дамы вошли в комнату, все участники уже получили раны и синяки и сидели по углам, зыркая друг на друга злыми глазами.

Продолжение следует…..

© Анастас (Ёжики) и Леди Мелисандра