Полное превращение


Жил да был на белом свете один энтомолог. Энтомолог?! Ну да! А что? Это с ним с детства было: увидит жучка, кузнечика, стрекозку – и давай ловить. И не успокоится, пока не поймает. Сначала-то не знал, что с ними потом делать. Подержит, посмотрит – и отпускает.

А потом понял, что это его не устраивает. За книжки засел. Узнал – что и как с пойманными насекомыми надо делать, чтобы, значит, они навсегда с ним остались. Усыплять надо было пойманных, у-сып-лять безо всяких околичностей! А потом аккуратненько на булавочку накалывать и под стекло в коллекцию! Так и поступал юный (а потом уже и не юный) любитель природы. Потому что увлечение это с ним на всю жизнь осталось. И сделать с этим он ничего не мог – да и не хотел.

К славе и известности он не стремился. Но невольно со временем стал довольно авторитетным человеком среди таких же, как он, сдвинутых…простите, продвинутых энтомологов. Шутка ли – с младых ногтей собирать коллекцию, до мельчайших подробностей знать строение тела, количество ножек-усиков-чешуек…ну и что там ещё есть у этих насекомых. Я-то как раз в этих вопросах профан, оцениваю всех с позиции «нравится-не нравится», что, естественно, у настоящих специалистов вызывает в лучшем случае снисходительную усмешку.

Особенно наш энтомолог любил и ценил бабочек. Ну то есть это для меня, к примеру, они бабочки. Миф об Амуре и Психее сразу вспоминается или то, что у нас, славян, бабочки считались душами умерших предков и именно поэтому так назывались: бабочки, бабки… Наш энтомолог, конечно, эту информацию знал, но она ему была малоинтересна. Так – просто добавка к настоящим знаниям: бабочки – чешуекрылые, Lepidóptera, отряд насекомых с полным превращением , наиболее характерная особенность представителей которого — наличие густого покрова хитиновых чешуек (уплощённых волосков) на передних и задних  крыльях (при этом чешуйки расположены как на жилках, так и на крыловой пластинке между ними). Для большинства видов характерен специализированный сосущий ротовой аппарат с хоботком, образованным удлинёнными лопастями нижней челюсти. Форма и размах крыльев весьма разнообразны: от 2 мм до 28 см. А ещё в отряде насчитывается более 158 000 видов и его представители распространены на всех континентах, за исключением Антарктиды. И, наконец, раздел энтомологии, изучающий чешуекрылых, называется лепидоптерологией. Уфф, чуть не уснула, пока всё это писала. Скучно же!… Но это нам с вами скучно – а энтомологам как раз весело и интересно… Разные мы с ними люди, вот что я вам скажу!

Впрочем, я отвлеклась. Просто мне бабочки тоже очень нравятся – но не совсем так, как учёным энтомологам, скорее даже совсем не так. И тот факт, что их сто пятьдесят восемь тысяч видов и что они есть на всех континентах меня совершенно не заводит… В этом вся разница между нами.

Итак, как уже было сказано, энтомолог особенно нежно (если это так можно назвать) относился именно к бабочкам. Со временем все эти жучки и мошки были заброшены, и бабочки стали главной любовью (опять же если так можно сказать) его жизни.  Его коллекция чешуекрылых была широко известна в узком мире специалистов. Каких только экземпляров в ней не было! Энтомолог побывал на всех континентах – кроме Антарктиды, разумеется. Поднимался в горы, бродил по пустыням, чуть не погиб в лесах Амазонки. И всё ради очередного редкого вида бабочек. И удача ему улыбалась. Терпение и несгибаемое упорство всегда рано или поздно приносили заслуженный успех – и очередная красавица пополняла собой ряды других красавиц, мирно расправлявших большие и маленькие крылышки под стёклами витрин в большом доме энтомолога, где почти все комнаты были заняты его знаменитой коллекцией. Для себя наш лепидоптеролог оставил только спальню, кабинет и небольшую кухню. А для гостей выстроил специальный домик. Не хватало ещё, чтобы они поселялись среди его возлюбленных чешуекрылых!

Вы спросите – неужто к такому настроенному на волну своей науки человеку приезжало столько гостей, что им понадобился отдельный дом? Представьте себе – да! Хотя наш чудак слыл среди своих знакомых скорее мизантропом. Но к нему постоянно ездили коллеги по увлечению – посмотреть коллекцию, познакомиться с новинками, проконсультироваться, обменяться. Это были серьёзные люди, известные учёные или молодые специалисты – и с ними хозяину было легко и комфортно общаться. Никаких светских пустых разговоров, никакой болтовни о погоде или сплетен о знакомых! И уж точно – никаких эээ…женщин! Вот уж кто совершенно глупо смотрелся среди всего этого царства совершенства и красоты!… Не смущайся, читатель, это не я говорю, это говорил сам энтомолог. Хотя и признавал, что среди его окружения есть пара-тройка дам, с которыми можно разговаривать. Но это были такие же коллеги, а совсем не эти пустые легкомысленные и никчёмные существа, которых кто-то когда-то, не подумав, сравнил с бабочками. Чем, конечно, обидел весь многочисленный отряд чешуекрылых.

Так и жил наш энтомолог – и надо сказать, был по-своему счастлив и всем доволен. Люди, конечно, время от времени его раздражали – но тут уж ничего не поделаешь, приходилось с этим мириться, наш мир не идеален.

Но однажды…ох уж это «однажды»… А по-другому я сказать не могу. Именно однажды, то есть совершенно незапланированно и неожиданно, в жизнь энтомолога ворвалась некая дама…и даже не совсем дама… Нет, надо рассказывать по порядку!

В одно прекрасное летнее утро учёный прогуливался по лужайке у дома, мимоходом отмечая пролетающих бабочек — а у него в саду, кроме цветов,  были для них расставлены кормушки и поилки, так что бабочек там летало много. И вдруг он заметил среди обычных капустниц, крапивниц и других малоинтересных для него видов что-то совсем новое, даже, не побоюсь этого слова, фантастическое! Такого не могло быть – но тем не менее, это было, и его глаза это подтверждали, когда он, как железо за магнитом, потянулся в другую сторону от дорожки. Он увидел…вы не поверите! – мечту всей своей жизни, одну из совсем немногих бабочек, которых ещё не было в его огромной коллекции. Это была самая утончённая бабочка в мире – Грета Ото! Её крылья сделаны будто из хрусталя. А питается она нектаром ядовитых цветов, чтобы отпугивать врагов. Но эта прозрачная красотка живёт лишь в Мексике и Аргентине. Откуда она взялась здесь?

Наш учёный, лихорадочно задавая себе этот и другие вопросы, как загипнотизированный шёл за удивительной гостьей, моля всех богов, чтобы она не улетела и чтобы его глаза его не обманули. И его мольбы были услышаны. Красавица, сверкая крыльями, неторопливо кружила возле цветов, а потом села на одну из поилок и стала пить. Энтомолог от радости даже прослезился. Это действительно Грета! И она, кажется, не намерена улетать. Ведь его сад полон для бабочек всяческих удовольствий! Сейчас он тихонько сходит в дом за сачком…а там… Учёный застонал от предвкушаемого удовольствия! И шёпотом обратился к мирно сидевшей на поилке красотке:

— Грета…Греточка…радость моя, счастье моё, не покидай меня, умоляю! Подожди немного, я сейчас к тебе вернусь! Господи, какое счастье! …

И он тихонько попятился от поилки и шмыгнул в дом, ругая себя последними словами за легкомыслие. Не оставить у дома никакого сачка!… Ну и что, что в их землях он давно знал всех встречающихся там бабочек и они давно были в его коллекции! Видимо, плохо, что он не верил в сказки и чудеса. А они, как выяснилось, случаются.

Через несколько минут энтомолог, полностью вооружённый всеми нужными для его тихой охоты принадлежностями, аккуратно подошёл к поилке. И разочарованно вздохнул: бабочки не было. Он так и знал – тому, кто не готов ко всем неожиданностям, так и надо! Ах, он недотёпа, ах, глупец! Упустить удачу всей жизни! Он бросил на землю все свои охотничьи принадлежности, сел прямо на траву, горестно схватился за голову и застонал…

Но вдруг рядом с ним кто-то спросил:

— Простите, не могу ли я Вам чем-нибудь помочь? Вам плохо?

Учёный поднял вверх безумные глаза – и если бы не его горе, то эти глаза стали бы ещё более безумными. Совсем близко стояла женщина! Откуда она здесь взялась? Высокий забор, крепкие ворота, сигнализация, собаки – ни у кого не было шанса вот так запросто прогуляться в его саду! А эта фифа стоит здесь, как будто самая желанная гостья, да ещё спрашивает – не нужна ли помощь хозяину! День явно не задался!… Однако, энтомолог, собрав остатки самообладания и вспомнив о правилах вежливости, что так упорно вбивала ему в голову его покойная матушка, буркнул:

— Может, мне и плохо, но помощь никакая мне не нужна! Да и чем вот лично Вы…дамочка… можете мне помочь? Ничем, уверяю Вас! Ничем!… – и он глубоко вздохнул. – А кстати, скажите мне, как вы сюда попали?

Дама улыбнулась:

— Я обычно попадаю туда, куда хочу, мне это вовсе нетрудно. А тут мне очень понравилось. Чудесный сад, прекрасные цветы! И, вижу, здесь любят бабочек – я видела столько кормушек для них и даже поилок. Мало кто задумывается – что в такую летнюю жару делать бедным насекомым, где найти воду? Они ведь тоже хотят пить! А хозяин этого сада такой милый и добрый человек!

Энтомолог немного смутился – он отнюдь не считал себя добрым человеком, а уж милым его звала только его матушка в раннем детстве… Он встал, отряхнулся и вдруг неожиданно для себя, вспомнив те самые уроки этикета, полученные от матушки и благополучно им давно забытые, сказал:

— Разрешите представиться – я хозяин этого имения.

Дама всплеснула руками, а потом протянула ему руку для поцелуя:

— Как же приятно встретить такого прекрасного и воспитанного человека! Разрешите и мне представиться: я Грета. Если уж полностью, то Грета Ото.

Учёный машинально взял протянутую ему ручку в кружевной перчатке, машинально, как будто делал это тысячи раз, поцеловал её и переспросил:

— Простите, я не расслышал, наверное. Вы Грета Ото?!

Дама улыбнулась:

— Вы всё верно расслышали, именно так. Я Грета Ото! – и она сделала изящный реверанс, как будто была на приёме у короля.

Энтомолог замолчал и лишь смотрел на даму, соображая, когда она сошла с ума – только что или это с ней давно. А ведь с виду такая симпатичная и вроде бы вполне вменяемая. Ведёт себя, словно это она, а не он, получала уроки этикета от его матушки. Настоящая леди! И надо же – такое несчастье! Вообразила себя бабочкой! Гретой Ото! Самое смешное – что совсем недавно именно здесь он видел эту бабочку и даже просил ту – вот уж глупо! – никуда не улетать… А бабочка улетела… «И правильно сделала – вдруг пришла ему в голову неизвестно откуда странная мысль. – Что бы ждало эту бедную бабочку, если бы она вовремя не смылась?» Учёный испуганно оглянулся – но никого, кроме него самого и странной дамы, здесь больше не было. Дама же молчала, как и пристало благовоспитанной леди, и только внимательно смотрела на хозяина, видимо, чем-то сильно удивлённого.

— Эээ… — сказал тот, чтобы хоть что-то сказать, потому что пауза становилась неприличной. Поймав себя на этой весьма удивительной для себя мысли, энтомолог продолжил – Ээээ… Знаете, мне имя Грета очень нравится! Можно даже сказать, что я от него в восторге…

— Ах, как приятно! – отвечала дама. – Мне тоже нравится это имя. И, главное, ведь оно редкое, правда?

— О да! – закивал учёный – Мне ли этого не знать! Крайне редкий вид…простите, имя! И оно так Вам подходит! – проявил он невиданную доселе любезность.

— Благодарю Вас! Вы настоящий джентльмен!

У энтомолога закружилась голова. Странный день…странная женщина…странный разговор…а уж какой он сам странный! Того и гляди, станет ручки целовать и любезности сыпать…Да ведь и то, и другое он уже сделал! Господи, что с ним? Перегрелся на солнце, что ли? Или вообще упал в обморок и это всё ему в обмороке кажется?!

— Не пройтись ли нам по саду? – спросил он, лихорадочно соображая, что же ещё он может предложить в такой необычной ситуации. К тому же ему в голову вдруг пришла мысль, что его собеседница – никакая не сумасшедшая, а просто-напросто её так и зовут: Грета. Есть же такое имя у людей! Кажется, сокращённое от Маргариты… К тому же вполне может существовать и фамилия Ото. Он слишком поспешно решил, что дама сбрендила! Потому что думал в тот момент только о своей упорхнувшей мечте. И ему в голову не пришло, что, кроме бабочек, у которых встречаются гораздо более необычные имена, есть и люди. А все совпадения случайны – как пишут в некоторых фильмах. Ему сразу стало легче. И он даже довольно ловко взял даму под локоток и повёл её по дорожкам своего обширного сада, где даже протекал небольшой ручеёк.

Так они вполне мирно и не без удовольствия гуляли примерно час. Грета задавала вопросы об имении и саде, хозяин, стараясь быть понятным и интересным, отвечал на них. Незваная гостья оказалась очень милой и воспитанной дамой, глупостей не говорила, сплетнями не интересовалась. Мало того, она очень много знала о естественных науках. И даже несколько раз сообщала учёному факты, которых он не знал. А когда сказала, что родом она из Аргентины, энтомолог совсем оттаял и засыпал её вопросами об её родине – в частности, о бабочках.

В общем, взаимопонимание было найдено и общение с каждой минутой становилось всё приятнее. У хозяина давным-давно не было такого прекрасного дня – а ведь совсем недавно он думал совсем противоположное.

В конце концов, стало просто неприличным не предложить гостье хотя бы чашку чая. К счастью, к чаю имелись и  пирожные – выяснилось, что Грета обожает сладкое.

Они пошли в дом. Кухня была первой по коридору, так что сразу приступили к чаепитию, за которым очень мило болтали обо всём на свете – и, как ни странно, наш учёный не считал это ни глупым, ни пошлым.

И, наконец, в знак доверия и расположения, энтомолог предложил Грете посмотреть его знаменитую коллекцию бабочек. Она немного удивлённо посмотрела на него, как будто впервые в жизни слышала, что бабочек можно коллекционировать, но согласилась. И едва зайдя в комнату, увешанную застеклёнными стендами, встала перед первым же стендом и спросила:

— А где Вы нашли столько мёртвых бабочек?

— Ну почему же мёртвых? Бабочек обычно ловят, усыпляют и потом размещают на таких стендах – снисходительно отвечал ей хозяин.

— Ловят? Усыпляют?! – с дрожью в голосе переспросила гостья. – То есть их попросту убивают, чтобы вот так …вот так…показывать?  — она разрыдалась и выбежала из комнаты.

Изумлённый энтомолог кинулся за Гретой, поймал на самом пороге дома, долго уговаривал остаться, наконец, отвёл на кухню, напоил лимонадом, при этом всё время стараясь объяснить, что уж так положено в науке энтомологии, что все подобные коллекции создаются не для красоты и не для удовлетворения амбиций коллекционера (тут он, конечно, слукавил), а для лучшего изучения природы и пополнения знаний о разных её частях – к примеру, о чешуекрылых…

— Мне никогда не нравилось это слово! – прервала его Грета. – Сразу видится что-то мерзкое в чешуйках…змея, к примеру, или ящерица…Тоже любят убивать бабочек – но хотя бы для того, чтобы пообедать. А не для того, чтобы их якобы изучать.

— Но как же тогда быть? – вскричал учёный. – Ведь человек должен изучать природу своей планеты! А для этого…

— А для этого – жёстко сказала гостья – пусть человек собирается и едет туда, где живут бабочки. И там сколько угодно изучает их жизнь в самых малейших подробностях. Большинство бабочек – может, кроме ночных – и не думают скрывать свою жизнь от тех, кто ею интересуется. Вы со мной не согласны?

И тут энтомолог вдруг проявил поразительное малодушие. Сдал, как говорится, дело всей своей жизни с потрохами первой же смазливой дамочке, задевшей его сердце.

— Согласен! – твёрдо отвечал он, глядя ей прямо в глаза. – Согласен полностью и безоговорочно. Почему я сам об этом никогда не задумывался?

— Хорошо, что задумались сейчас – мягче отвечала Грета. – Иначе бы я с Вами больше не разговаривала. Я ведь тут у вас проездом, скоро должна вернуться к себе на родину, в Аргентину. Так что мы бы с Вами больше никогда не увиделись. И мне было бы очень больно, если бы мы расстались таким образом. Я прониклась к Вам доверием и симпатией, но…

— Ни слова больше! – отвечал ей хозяин и положил свою руку на её ладонь. – Грета! Вы потрясающая женщина! Я таких никогда не видел и даже не думал, что они есть! Вы за какой-то час перевернули всю мою жизнь! И пусть это прозвучит странно, но я всё-таки спрошу Вас. Можно ли мне поехать с Вами, можно ли мне в дальнейшем рассчитывать на то, что наша дружба…наши отношения перерастут в нечто большее? Без Вас мой дом, мой сад, моя жизнь станут пустыми и печальными – как сад без бабочек.

— А как же Ваша коллекция? – спросила Грета.

— Да чёрт бы её взял совсем, эту коллекцию! Подарю её со всеми потрохами местному университету – они будут счастливы. Пусть там изучают природу, не насилуя и не калеча её!

— Что ж – сказала гостья. – Я буду не против. Поедем. А там посмотрим…

И с тех самых пор о нашем известном энтомологе приходило очень немного новостей.

Коллекцию он действительно подарил университету, за что был принят в почётные члены его Учёного Совета навечно..

Имение своё вместе с домом и садом продал, на вырученные деньги купив в Аргентине прекрасную фазенду где-то в глубинке, подальше от шумных городов.

А ещё ходят слухи, что он там женился на женщине, которую зовут точно так же, как редкую бабочку. Это, конечно, только слухи, непроверенные и маловероятные, как и то, что он вдруг увлёкся аргентинским танго и благодаря своей жене делает в нём отличные успехи.

 

© Леди Мелисандра