Как оказалось, даже «аццкие ссанкции» не смогли навредить России, как бы этого не хотел Запад. Дошло до того, что санкции закончились. Вот это пИчалька! И Европа перешла на дешевку. Именно так охарактеризовал действия ряда стран ЕС журналист «The Wall Street Journal» Уильям Наттрасс:
«После столкновения [Запада] с энергетическим кризисом, у ЕС закончились идеи, когда дело доходит до экономического ущерба господину Путину. Чтобы сохранить режим санкций, блок нацелен на дешевые пиар-удары по Путину».
Новая масштабная, но дешевая пиар-фенька отказать россиянам «в привилегии» посещать Европу. Опа!
Да и фиг с вами. Кто хотел, уже насмотрелся и на Париж, и на Афины с Римом, и на Амстердам с Осло и Хельсинки. И в Средиземное море пяткой пощупал. Мы без вас проживем, тем более, что в основном наши люди едут в Турцию и Египет. А вы без наших денег?
Если уж сильно захочется на красоты Италии полюбоваться, «забугорным сервисом» насладиться или культурой их непревзойденной, то можно и дневники Дениса Ивановича Фонвизина перечитать. Без дешевых российских газа, нефти, удобрений, сырья и продовольствия Европа по уровню быта и сервиса скоро как раз в его времена вернется. И нравы самих европейцев, полагаю, тоже.
«Рим. 7 декабря 1784 года. Я до Италии не мог себе вообразить, чтоб можно было в такой несносной скуке проводить свое время, как живут итальянцы. На конверсацию съезжаются поговорить; да с кем говорить и о чем? Из ста человек нет двух, с которыми можно б было как с умными людьми слово промолвить».
«Иmaльянцы все злыe бeзмерно и тpyсы noдлeйшие… Чecmных людей во всей Иmaлии, поистине сказать, так мало, что можно жить несколько лет и ни одного не встретить. Знaтнeйшей поpoды осoбы нe cmыдяmся oбмaнывamь сaмым noдлым обpaзом».
«В Италии порода и титла не обязывают нимало к доброму поведению: непотребные дома набиты графинями».
Тем более, что в «заграницах» с их хваленым сервисом теперь далеко не так радужно (нет, там сейчас в принципе как раз «радужно», но только не с бытовыми условиями). В этом отношении они как раз во времена Фонвизина возвратились:
«Ночевать приехали мы во Франфуркт-на-Одере…, и трактир попался скверный. Нас, однако ж, уверяли, что он лучший в городе…»
«Нюрнберг. 29 августа 1784 года. Из журнала моего ты увидишь, что от самого Лейпцига до здешнего города было нам очень тяжко. Дороги адские, пища скверная, постели осыпаны клопами и блохами. Вообще, сказать могу беспристрастно, что от Петербурга до Нюрнберга баланс со стороны нашего отечества перетягивает сильно. Здесь во всем генерально хуже нашего: люди, лошади, земля, изобилие в нужных съестных припасах, словом: у нас все лучше и мы бoльшe люди, нежели нeмцы».
Да и асфальт в Европе шампунем даже ради туристов больше не моют.
«Верона город многолюдный и, как все итальянские города, не провонялый, но прокислый. Везде пахнет прокислой капустой… Вонь происходит от гнилого винограда, который держат в погребах; а погреба у всякого дома на улицу и окна отворены».
Дорогой Денис Иванович! Сегодня улицы французских, итальянских, немецких городов уже по-иному пахнут. Даже хуже. Хотя вас этим, наверное, тоже не удивишь:
«Всего же больше не понравилось мне их обыкновение: ввечеру в восемь часов садятся ужинать и ввечеру же в восемь часов вывозят нечистоты из города. Сей обычай дает ясное понятие как об обонянии, так и о вкусе кенигсбергских жителей».
Кенигсберг стал Калиниградом. Так что сей обычай вместе с немцами перебрался западнее.
А как же хваленая европейская культура-то?
Италия. Боцен. 5 октября 1784 года. «Образ жизни итальянский, то есть весьма много свинства… После обеда ходил я к живописцу Генрицию… а от него в итальянскую комедию. Театр адский! Он построен без полу и на сыром месте. В две минуты комары меня растерзали…».
Смею думать, что большой любитель театра Фонвизин, досмотрел бы комедию, не взирая на комаров (тем более, что и в России комары не то, что не редкость – обыденность). Но только, если бы комедия была хороша.
«26 августа 1784 года… ходил я в немецкий театр… Мерзче ничего я от роду не видывал. Я не смог досмотреть первого акта».
Ну и европейская кулинария:
Восточная Пруссия, город Мариенверден: «Тут обедали так дурно, как дорого с нас взяли…».
Аукме: «Весь наш стол состоял из двух не изжаренных, а сожженных цыпленков, за которые не постыдились содрать с нас червонный…».
Аугсбург. «…Я спросил кофе, который мне тотчас подали. Таких мерзких помой я от роду не видывал — прямое рвотное. По возвращении домой мы потчевали компанию чаем, который немцы пили, как нектар».
Верона. Италия. «Мы в жизни нашей не только не едали, даже и не видали такого мерзкого хлеба, какой ели в Вероне и какой здесь все знатнейшие люди едят. Причиною тому алчность правителей. В домах печь хлебы запрещено, а хлебники платят полиции за позволение мешать сносную муку с прескверною, не говоря уже о том, что печь хлебы не смыслят».
Так что лишайте нас своего шенгена, лишайте. Мы, похоже, ничего не потеряем.