Ингибиторы за грехи отцов, или дело о юных дарованиях (глава 18)


Знаете ли вы, дорогие читатели, что такое молодость? Точнее, помните ли вы, как сами были молодыми и чушь прекрасную несли…, и ладно бы, если бы просто несли, а то еще и делали? Кто из вас без водолаза в этом вопросе, пусть бросит в нас сталактитом или сталагмитом!

Близнецы Дегре не были исключением из общего правила – твори бардак, пока молодой! Плюс к этому они были целеустремленными ребятами, поэтому, пренебрегая соображениями безопасности, они первым делом решили направить стопы в дом тетушки Элиссы и дядюшки Петроффа. Близнецы были уверены, что мама и папа будут тем временем гоняться за их драгоценной сестричкой, а она не такая дура, чтобы быстренько отдаться в заботливые родительские руки. Раз уж она вырвалась на свободу, то будет куролесить напропалую, а близнецы тем временем успеют насладиться обществом прекрасной кузины Жанны, о которой каждый из близнецов тайком вздыхал как о своей нареченной…

Но! А дальше обратимся-ка мы к эпистолярному жанру, столь популярному во французской классической литературе, и познакомим вас с письмом, которое юный Жильбер (напоминаем, единственный из близнецов, склонный к осторожности и логическому мышлению) направил из Москвы своей подруге Анне де Сен-Люк. Сразу внесем ясность – Жильбер, конечно, тоже был неравнодушен к чарам кузины Жанны, но в последние несколько месяцев частые встречи с Анной…, и ее неравнодушный взгляд, устремленный на него…, и ее прекрасные рыжевато-золотистые кудри…, и ее нежные румяные щечки…, и еще ее дивный стан…, и…, и…, и… Ну, вы поняли – что странного в том, что Жильбер втихаря предпочитал вполне близкую и осязаемую девицу далекому идеалу в лице своей кузины?

«Представь, дорогая Анна, что с нами произошло! По прибытии в Москву мы  отправились к нашей родне – тетушке Элиссе и дядюшке Петроффу. Я, правда, предупреждал, что это небезопасно, возможно «счастливое» воссоединение с мамой и папой. Но кто же меня слушает, я же младший из них – по крайней мере, они уверены в этом, хотя не очень понятно, на чем основывается это их убеждение. Они судят лишь по рассказам маменьки, хотя та, вполне возможно, могла ошибиться в очерёдности нашего появления на свет… Иной раз у меня такое чувство, что первым родился именно я. Ладно, Бог с ними, лучше я продолжу свое повествование.

Итак, мы благополучно добрались до намеченной цели. Вот только Жанны, которую так жаждали увидеть мои братья, дома не оказалось. Дорогая Анна, пожалуйста, не ревнуй, не нужна мне никакая Жанна, пока есть ты! И я непременно привезу тебе из России все, что только не попросишь! Ой, опять сбился, возвращаюсь к сути произошедшего.

В общем, братики расстроились…, но это они еще не знали, из-за чего на самом деле им следовало расстраиваться! Потому, что, не успели мы сказать «как жаль», как из соседней комнаты вывались… наши дорогие папа и мама! А за ними еще мадам Еления, мадам Танита и этот, как его… Эскендер-хан! И все они уставились на нас так, что нам захотелось испариться и улетучиться на небо пятью легкими облачками…, но испарились и улетучились в итоге Еления, Танита, Эскендер-хан и тетушка Элисса. Оставив нас, как ты понимаешь, наедине с любимыми и любящими нас родителями!

Честно говоря, я никогда не видел папА таким. Догадываюсь, что именно такое у него лицо, когда он допрашивает кого-нибудь из наиболее злостных обитателей Двора чудес. Я подумал, что еще немного и он потащит нас всех в Консьержи…, или что у них в Москве выполняет функцию Консьержи. Дорогая Анна, сейчас я во всех подробностях опишу тебе состоявшуюся между нами беседу.

— Я так и думал, — сказал папА. – Полюбуйся, Ежения, на своих котиков! Мы доверили им сохранять в целости и неприкосновенности наш дворец, а вместо этого они, как бродячие коты, устремились на крыши, то есть, в Москву! Интересно бы, конечно, узнать, с какой целью, и что теперь нам делать с теми, кого следовало бы утопить в кадке с водой еще в младенчестве! Между прочим, такие мысли не раз приходили мне в голову, когда эти котики превращали мой кабинет в филиал ада на земле, а теперь уж и подавно приходят!

Мама подавленно молчала. По ее лицу я понял, что она, конечно, против нашего утопления, тем более, что мы уже далеки от дней нашего беззаботного младенчества. Но некоторые меры воспитательно-физического воздействия она бы оспаривать не стала. Братики тоже молчали. Знаешь, Анна, они, хоть и старшие, но совершенно не умеют быстро выкручиваться из разных сложных ситуаций, приходится все делать за них…

— Дорогие мама и папа, — решительно сказал я. – Вы совершенно неправильно понимаете наши побудительные мотивы. Когда вы уехали, мы стали собирать всю возможную информацию о России. И мы узнали, что Россия – дикая страна, полная ужасных злобных варваров, постоянно пьющих samogon и угоняющих в рабство бедных женщин! Могли ли мы продолжать наслаждаться жизнью в Париже, зная, какая опасность угрожает нашей дорогой матушке и нашей бедной невинной сестричке? Мы, естественно, бросили все и устремились в Россию, чтобы защитить тех, кто нам дороже всего на свете!

Мама довольно зарумянилась, наградив обожающим взглядом каждого из нас, а затем переведя полный материнской гордости взгляд на папА. В свою очередь, папА тоже начал румяниться…, а потом побагровел так, что мы все сочли за благо немножко отшатнуться от него. Сама понимаешь – жизнь только начинается, и не очень хочется умирать, тем более от карающей родительской длани!

— Ваша бедная невинная сестричка? – взревел папА. – Значит, по–вашему, кто-то захочет ее похитить и угнуть.., угнетнуть…, угнетать? Да я хотел бы видеть несчастного, который отважится на такой подвиг, а потом я хотел бы до конца своих дней носить цветы на могилу этого несчастного, зверски замученного вашей бедной невинной сестричкой! А что касается похищения вашей матушки, то одного смертного она уже похитила, и этот смертный сейчас как раз…

— Молчи! – рявкнула матушка. – Мальчики проявили смелость, благородство, лучшие сыновьи чувства, а ты…! – и, возгласив это, матушка бросилась обнимать и целовать каждого из нас. – Ах вы, мои любимые котики, мои зайчики, мои ненаглядные голубочки!

Дорогая Анна, знала бы ты, как это ужасно, когда тебя постоянно тискают, параллельно сравнивая со всеми известными – главное, чтобы симпатичными – представителями земной фауны! Наша матушка после того, как Женни сбежала из дома, будто сошла с ума и превратилась из серьёзной женщины в какую-то наседку, наподобие мадам Елении. При том, что мы-то с братьями давно вышли из младенческого возраста и вполне взрослые и разумные люди!…

Но выбирать приходилось между маминым сюсюканьем и папиным гневом, и мы сочли за лучшее предпочесть первое. В итоге было достигнуто полюбовное соглашение: мы все остаемся в доме тети Элиссы и ждем возвращения Женни, Катерины, Луи и Жанны, которых сейчас выгуливает по Волге и окрестностям дядя Петрофф. Кстати, если тебе интересно, то Леон и Бон поселились в соседнем доме – вскоре в Москву должен прибыть их батюшка, пан Станислав, со своей второй женой и тремя дочками. Прибудут они – ты только вообрази – из далекой Сибири, и  говорят, что жена пана Станислава – потомственная колдунья, а их дочки… Вот будет интересно посмотреть на этих провинциалок из сибирского леса!

Дорогая Анна, вспоминай меня, как я каждый день вспоминаю тебя и считаю дни до встречи с тобой. Никто не затмит твой образ в моих глазах! Твой верный и преданный навеки Жильбер де Гре».

Вот такие письма писали молодые люди своим возлюбленным раньше – и как жаль, что нынче эпистолярный жанр вышел из моды, а молодые люди максимум могут отправить дамам своего сердца пару смайликов!

 

 

Продолжение следует

© Ёжики (Анастас) & Леди Мелисандра