Полагаю, роль и значение энергии в современном технологичном мире уже не вызывает ни у кого сомнений? Ты можешь рассекать от БЦ к своему коттеджному посёлку на новеньком электрокаре и думать, что полностью защищён от ископаемого топлива. Но жизнь куда коварнее.
В своём ястребином полёте наши «западные партнёры» упустили много «маленьких» деталей, от которой сегодня напрямую зависит сытое будущее уже не только ЕС, но и главного оппонента в этом споре — США.
Der Spigel вышел сегодня со статьёй под названием «Россия может причинить существенную боль США». Стремительный рост цен на газ, который по сути является ключевым источником энергии в большинстве стран мира, намекает на то, что всё же атомная энергия является более надёжным источником. Но вот незадача. Россия в этом секторе контролирует почти 50% рынка.
Когда журналисты оппозиционной «Новой газеты» подсчитали затраты на геополитические проекты России в 2021 году. В области энергетической политики их ждал сюрприз. Расходы в нефтегазовом секторе оказались не единственными из самых высоких. Далеко впереди гражданская атомная промышленность. За последние два десятилетия Кремль потратил более 90 миллиардов долларов на поддержку своей атомной энергетики за рубежом.
Последствия этого вызывают серьёзную головную боль у экспертов и политиков в США и ЕС. В настоящее время Россия контролирует около 46 процентов мировых мощностей по обогащению урана, что дает стране еще более доминирующее положение в ядерной энергетике, чем в нефти и газе. На долю российской государственной компании «Росатом» приходится около трети строящихся в настоящее время в мире атомных электростанций.
Особенно зависимы страны Восточной Европы, такие как Словакия, Чехия и Венгрия. Они эксплуатируют реакторы с водяным охлаждением российского типа ВВЭР-440. Силовую установку этого типа можно встретить и в Финляндии. В последние годы немецкие атомные электростанции, как и многие реакторы в США также были среди покупателей урана из России и близкого к России Казахстана.
Американский эксперт Пол Даббар из Колумбийского университета даже усматривает «некую аналогию с «Северным потоком»: как и в случае с газом, решение покупать дешевую энергию у России было принято без оглядки на дальнейшие политические последствия».
Пока это не привело к каким-либо потрясениям на рынках электроэнергии, поскольку Запад освободил от санкций поставки материалов для атомных электростанций, а сама Москва пока свои поставки не ограничивала. Теперь перед правительствами Европы и США вероятно стоит задача инициировать отказ от российского ядерного топлива, не провоцируя резких ответных мер со стороны России. Возможно ли это?
Зависимость от России прослеживается на всех этапах производственной цепочки ЯТЦ (ядерный топливный цикл) по изготовлению твэлов (тепловыделяющий элемент). Проще говоря, сначала нужно добыть уран. Затем оксид урана перерабатывается в гексафторид урана (сокращенно UF6) на этапе, называемом конверсией. Затем материал обогащают в центрифугах.
Россия не входит в первую пятерку стран-производителей урана, но по-прежнему занимает сильные позиции в этом сегменте. Около 20 процентов урана, потребляемого в ЕС, приходится на российскую добычу, еще почти 20 процентов приходится на Казахстан, правительство которого традиционно тесно сотрудничает с Москвой.
Еще одна взрывоопасная проблема для ЕС: в африканских странах-поставщиках Намибии и Нигере, которые также являются важными поставщиками, некоторые шахты теперь находятся в руках российских и китайских государственных компаний.
На Россию также приходится значительная доля имеющихся (и фактически используемых) мощностей по конверсии UF6. Хотя такие страны, как Франция или Китай, сами имеют номинально более крупные системы, в прошлом они использовали лишь их часть — в отличие от России. Согласно отчету Колумбийского университета, доля России на рынке конвертации в 2020 году составила почти 40 процентов.
Что касается обогащения урана, помимо дочерних компаний Росатома существует ряд альтернативных поставщиков. К ним относятся французская группа Orano, немецко-британо-голландское совместное предприятие Urenco и CNNC из Китая. Все три вместе делят чуть больше половины мирового рынка. Остальное — 46 процентов — приходится на Росатом.
Кремль «укрепил свои позиции в Европе с сильной стратегической точки зрения», — говорит Анке Херольд, директор Эко-Института в Берлине. Речь шла именно о том, чтобы «поставить другие страны в зависимость». Для «Росатома» «часто не имело значения, сколько это стоило». Некоторые конкуренты уже не выдерживали: в США поставщик ConverDyn прекратил производство UF6 в 2017 г. – оно стало нерентабельным. Однако с тех пор компания объявила, что возобновит работу в 2023 году.
Многие страны также в первую очередь следовали экономической рациональности, когда речь шла об атомной энергетике. Они выбрали самого дешевого поставщика и с самыми низкими (краткосрочными) затратами. С другой стороны, российские расчеты, о чем также свидетельствует высокий уровень государственных субсидий, всегда были другими. Это также учитывало возможные политические дивиденды.
Это становится очевидным и в случае проектов строительства новых реакторов. Электростанции Росатома стали особенно привлекательными для правительств развивающихся стран с ограниченным бюджетом: Россия предлогает так называемые контракты «Build, Own, Operate (BOO)» (Строим, владеем, эксплуатируем). Росатом берет на себя строительство электростанции, частично эксплуатирует ее собственными силами и часто остается собственником станции. (Египет, Турция)
В других случаях «Росатом» соблазняет выгодными условиями финансирования. В июле было начато строительство первого из четырех реакторных блоков на средиземноморском побережье Египта. Затраты на строительство в основном покрываются за счет государственного кредита Москвы в размере 25 миллиардов долларов. Эта сумма покрывает около 85 процентов сметной стоимости проекта. Процентная ставка составляет мизерные три процента, а погашение должно произойти в течение 22 лет.
Российские комплексные пакеты часто защищают страны-партнёры от непредвиденного увеличения стоимости строительства. Во время строительства новых АЭС корректировка сметы — частое явление. Одним из примеров является британская атомная электростанция Хинкли-Пойнт: строительство все больше и больше отстает от графика. Ожидаемая стоимость завершения оценивалась в 18 млрд фунтов стерлингов в 2016 году, после нескольких обновлений ведущая французская группа EDF теперь оценивает до 26 млрд фунтов стерлингов.
Это неравная конкуренция между Росатомом, который может использовать ресурсы российского государства, и его западными конкурентами.
После аварии на реакторе в Фукусиме многие правительства поставили задачу заявить о себе на свободном рынке. Однако здесь они все чаще проигрывают поставщикам из России или Китая.
Французская компания Areva несколько лет назад столкнулась с финансовыми трудностями и была разделена, а американской группе Westinghouse даже пришлось начинать все заново после банкротства.
В случае с обогащением урана также есть признаки того, что Россия не руководствуется исключительно экономическими факторами при установлении цен. «Россия работает с центрифугами меньшего размера, чем западные поставщики,» — говорит Пол Даббар из Колумбийского университета. Следовательно, уран, обогащенный в России, должен быть более дорогим.
На деле всё наоборот. Однако трудно сказать, намеренно ли Россия держит цены на низком уровне. Возможно, но это оказывает влияние меньшие издержки при производстве и другие факторы.
США тоже попали в зависимость.
В начале 1990-х было достигнуто соглашение, призванное помочь ликвидировать наследие «ядерной гонки вооружений«. В то время Вашингтон обязался покупать российское топливо, изготовленное из высокообогащенного урана в российских ядерных боеголовках. Программа называлась «Мегатонны в мегаватты». К тому времени, когда она закончилась, «примерно половина наших топливных сборок поступила из России», — говорит эксперт из Колумбийского университета Мэтт Боуэн. В то время это «несомненно» вытесняло поставщиков из США — и, таким образом, также создавало условия для сегодняшней зависимости. Вероятно, цифра могла бы быть и выше, если бы правительство США не установило максимальные ограничения на российский импорт.
Когда были введены первые санкции в отношении России поле начала СВО в феврале 2022 года, атомной отрасли не было в списках. Наоборот: поскольку воздушное сообщение оказалось закрыто, для российских самолетов в спешке были выданы специальные разрешения на перевозку топливных стержней в Европу. Рейс в Словакию, например, один из ключевых каналов.
Сегодня на западе задаются вопросом, как США и Европа могут отказаться от России как поставщика в долгосрочной перспективе. И какую цену им придётся заплатить за это?
Американская компания Westinghouse в начале тысячелетия уже поставляла тепловыделяющие элементы для финской АЭС «Ловииса», где работают два российских реактора. В последние годы ЕС также запустил соответствующий исследовательский проект. Болгария и Чехия хотят заменить российский уран в своих реакторах тепловыделяющими элементами Westinghouse.
Компания также подписала контракт с Украиной на поставку топливных стержней для всех советских реакторов страны. Запарожская АЭС тоже в этом списке. Более того, американцы планировали построить на Украине новые АЭС.
Подписанные на атомной конференции соглашения были анонсированы еще в начале сентября 2021 года на встрече президентов США и Украины Джо Байдена и Владимира Зеленского в Вашингтоне. Тогда же стал известен размер инвестиций — $30 млрд. Активная интервенция американской компании Westinghouse на украинский атомный рынок обошлась бы Киеву в дополнительные $13 млрд. А Россия, потерявшая украинские контракты на модернизацию и строительство АЭС, недосчиталась как минимум $20 млрд. Эксперты также считают, что главной проблемой являлась технологическая уязвимость реакторов типа AP1000, что стоило бы Киеву еще $4-5 млрд. Очевидно, что подобные решения имели чисто политическое основание.
В Словакии предложение американской компании вызвало споры. Министр экономики страны сказал, что это слишком дорого для него, потому что цена была примерно на 20 процентов выше, чем та, которую предлагала дочерняя компания Росатома TWEL.
Сомнительно, чтобы производственные мощности на Западе, которые годами находились в запущенном состоянии, могли производить достаточно материала для всех заинтересованных сторон в краткосрочной перспективе.
По словам Мэтта Боуэна из Колумбийского университета, в области конверсии на предварительный продукт UF6 США могли бы «относительно быстро» достичь отметки в 15 000 тонн в год. Проблема в том, что одновременно многие страны хотят стать независимыми от российских поставок. Если бы это были только США, «мы могли бы сделать это за год, а то и меньше», — говорит Боуэн. Трудность, однако, заключается в том, «что теперь все конкурируют за одни и те же мощности».
По сравнению с нефтью и газом, Россия зарабатывает гораздо меньше денег на ядерном экспорте на Запад. «Таким образом, Россия может причинить много боли Соединенным Штатам и остальному «Западу», без ощутимых для себя потерь», — предупреждает коллега Боуэна Даббар. Поэтому отворачиваться от России нужно по возможности осторожно, желательно тихо.
Очевидно, что в случае громких заявлений об отказе от топлива, подобно тем, что мы слышали в начале года о газе и нефти — Кремль не будет стоять в стороне и попросту сам прекратит поставки, как это происходит сейчас на европейском газовом рынке.
В этом случае Россия может поменяться местами с Западом и сказать: «Хорошо, а как насчет того, чтобы еще немного ускорить этот процесс?»