Ах, дорогие читатели, даже в самых мудрых и самых древних книгах можно столкнуться, если не с ошибками, то с досадной недосказанностью. Возьмем, к примеру, первую книгу Ветхого Завета «Бытие». Наслушалась, значит, Ева змея-искусителя, отведала сочный фрукт Эдемского сада, за что была изгнана вместе с мужем. И все, что ли? Не хотят ли авторы убедить нас, что это была первая и последняя встреча Евы со сладкоречивым змеем? Так не бывает! Искуситель просто обязан появляться неоднократно, чтобы услаждать своими речами скучную семейную жизнь дамы и приятно щекотать ей нервы!

Как же был прекрасен змей-искуситель Евы! Воистину, годы были не властны над ним – все тот же гордый профиль, все те же огненные черные очи, все тот же стройный стан и…, и… великолепная золотая цепь, украшавшая его мощную грудь! Еления, как всегда при встречах с ним, почувствовала себя слабой и робкой голубкой, готовой безоговорочно пасть к ногам прекрасного искусителя и отдаться ему…, но только при условии, что он отдаст ей цепь! Потому что она будет прекрасно гармонировать с ее новым платьем, которое она как раз собиралась «обкатать» на следующем балу у молодого царя Петра Первого!

— Дон Хемуль, святой отец, или как прикажете к Вам теперь обращаться? – воркующим голоском осведомилась Еления, устремив на искусителя чарующий взгляд своих бездонных зеленых глаз. Тот в ответ лишь передернул плечами.

— Как пожелаете, графиня. Не в именах наших дело, а в движениях души нашей. И моя душа сразу же устремилась к Вам, как только я узрел вас на этом балу.

— Положим, а что Вы тут делаете? – невинно хлопая глазками и слегка розовея, осведомилась графиня де Ферро.

— Видите ли, при дворе царя Петра есть духовные чада нашей церкви. Надо вам сказать, что молодой царь весьма благосклонен к европейцам и охотно принимает их на службу. Должен же кто-то окормлять этих достойных людей в стране, увы, приверженной восточной ереси?

— И этот кто-то…?

— Вот именно. Я и мой верный спутник дон Мигель, которого Вы наверняка помните. О, графиня, не стоит морщить прелестный лобик и грозно хмурить брови!  Дон Мигель проникнут самыми теплыми и дружескими чувствами к Вам! И будет рад новой встречи с Вами не меньше, чем я рад ей.

— А… Вам что же, неинтересно, по какой причине я здесь оказалась?

— Было бы интересно, если бы я этого не знал, — невозмутимо ответствовал дон Хемуль. – Вы прибыли сюда вслед за своим сыном…, кстати, прекрасный молодой человек. И не одна, поскольку вместе с Вами прибыла не только эта назойливая семейная парочка Дегре, и не только их пять сыновей-оболтусов, но и мадам Танита и ее давний друг Эскендер-хан. Вот как раз о них я и хотел бы узнать побольше, особенно о Таните. Помнится, Эскендер-хан утверждал, что она отошла от дел, предварительно уничтожив рецепт изобретенного ею могущественного яда. Но, знаете ли, я не очень доверяю этой самурайке, цитирующей направо и налево хокку, и еще…

— Как бы там ни было, я не в курсе всей этой истории с рецептом! — отрезала Еления, глубоко оскорбленная в лучших своих чувствах. Она-то думала, что змей интересуется ей, а ему, видишь ли, Таниту подавай…

— Возможно и так, — глаза дона Хемуля угрожающе заблестели. – Но я все же надеюсь на вашу помощь… Вы же понимаете, рано или поздно ваш обожаемый сынок вернется из своего путешествия по России, и, боюсь, наши недоброжелатели успеют нашептать юному графу подробности нашего с вами долгого и неоднозначного знакомства…У нас здесь, знаете ли, есть множество врагов, и они не дремлют… А вот если Вы сумеете помочь нам…

— Что?! – вскричала графиня. – Вы смеете мне ещё угрожать? И чем же? Моей благотворительностью? Даже папа римский не найдёт в моём поведении ничего предосудительного! С каких это пор помощь бедным стала предметом шантажа и угроз? Как Вы смеете запугивать меня тем, что наговорите моему сыну кучу лжи обо мне? Да он…да он вызовет Вас на дуэль!

— Графиня, поумерьте своё возмущение – проворковал тут же сменивший интонацию хитрый иезуит. – Вы, право, так чувствительны и так подозрительны, что иной раз слышите то, чего не было. Кто здесь говорит о Вашей помощи лечебнице для бедных? Это дело благое, и оно делает Вам честь. И я ни слова не сказал о том, что я лично чем-то очерню Ваш светлый образ в глазах Вашего сына… О нет, Вы опять всё перепутали!

Тут коварный последователь Лойолы взял графиню под ручку и увлёк в тенистую аллею, шепча ей на ушко извинения и разъяснения своего поведения. И, как всегда, сумел выйти сухим из воды, забросав наивную Елению всякими возвышенными словами, перемежая тонкие комплименты с грубой лестью, взывая то к патриотизму графини (она только от дона Хемуля узнала, что она большая патриотка), то к к её нежной материнской любви, то к её выдающимся женским достоинствам… Разве простодушной графине было тягаться с искусным иезуитом, который мог купить что угодно, перекрасить и потом продать, но уже дороже?

При этом он постоянно теребил свою цепь, играл ею то так, то этак, совсем сбил графиню с толку и заворожил. И премного преуспел: назначил графине свидание на завтрашний вечер и получил её согласие разузнать – о, только  немножко разузнать! – что-нибудь о мадам Таните и её занятиях.

Затем прекрасная Еления была препровождена обратно в зал, где гремела ассамблея, тут к ним подоспел непременный  дон Мигель, вместе с доном Хемулем они окружили графиню фимиамом лести, протанцевали с ней пару контрдансов и окончательно вскружили ей голову.

Ну что могла поделать со своим бедным сердцем Еления? Этот змей был такой ласковый, такой добродушный, так ловил каждое её слово, так ловко целовал то ручку, то локоток, а то и плечико, говорил столько прекрасных слов – и к тому же, заметив интерес графини к своей золотой цепи, поспешил любезно пообещать ей подарить «эту безделицу»… в скором будущем. А графиня точно знала, что испанский гранд при всей своей двусмысленности и непредсказуемости слово своё умел держать. Порукой тому была ещё одна безделица, которую Еления носила на своей груди уже много лет…

Продолжение следует

© Ёжики (Анастас) & Леди Мелисандра