Альпинист
Представьте себе мелкую, зубасто-когтистую сволочь, для которой весь смысл существования — это оказаться у тебя под ногами или руками. И вероятность её возникновения под оными прямо пропорциональна опасности предметов находящихся у тебя в руках. Представили? Замечательно! А теперь если это по десятку раз на дню? Вот… И с этим чудовищем я жил в одной хате. Поэтому, дабы не услышать ненароком последнее сдавленное «мя-ав», и самому остаться невредимым, научился перемещаться так, чтобы постоянно контролировать, куда ступают мои ноги, и что делают мои руки. Бармаглота, между тем, все вполне устраивало. Он возникал из ниоткуда и также в никуда исчезал. В то время на кота он был слабо похож, шерсть дыбом, глаза – не скажу куда гляжу, лапы узлом завязываются при каждом шаге, но орел.
Своевольничать Матвей любил, что Ломоносов учиться и любые попытки держать его на руках помимо его воли заканчивались царапинами и мелкими покусами. Весь дом со всей утварью и жителями считал своей законной территорией, и искренне полагал, что правила поведения пишутся им, а остальные должны просто подстраиваться. А раз все его, то чего стеснятся-то. Пол уже давно был изучен им досконально, диваны уже носили следы его альпинистской практики, но ему этого было мало. Его тянуло вверх, к звездам, ну, или на первое время, к потоку. А тут как раз случай подвернулся.
Была суббота. Захотелось мне печеного судака, аж слюнки текли. Купил сразу двух, на всякий случай, чтоб два раза бегать. Стою над раковиной, пластаю, потрошка всякие для зверя отдельно складываю, хищник, как-никак, в доме. А сытый хищник – это спокойный сон, что я враг самому себе? Уже мечтаю, как положу судака в духовку. И вдруг, среди этой идиллии, с утробным бульканьем, по моей штанине рыжее недоразумение начало свое восхождение. Мелкое-то оно конечно мелкое, но уж очень когтистое. Честно признаться, для меня это стало небольшой неожиданностью, так как до этого он никогда не предпринимал никаких попыток забираться по ногам. Но все когда-то происходит впервые.
Я решил, что пусть лезет, ведь и самому было интересно, что он будет дальше делать. А Матвейка тем временем, (вот не помню, было у него тогда имя или еще нет, но в моих записях упоминаний об имени нет, а даты я не всегда ставил, так как некоторые воспоминания написаны гораздо позже событий), лихо взобрался до самого пояса и повис, практически положив морду на стол. Вибрисы его ходили ходуном. Забавно было смотреть, как просыпались его инстинкты. Он то и рыбу еще толком в глаза не видел. Из всего пищевого рациона он успел познать молоко, сливки и различную мясную кашицу. Он висел минуты две и честно старался отпустить лапы и оказаться поближе к добыче. Не выходило. Иногда он печально смотрел на меня, не получал ответа, тяжко вздыхал и снова пытался перелезть на стол.
И тут его осенило, что сверху все гораздо удобнее созерцать, а потому лихо перебрался на пояс, вцепился в фартук, уже по нему переполз на футболку и ву-а-ля! Не успел я как следует выматерить его прыть и когти, как Вахмурка уже торжественно вышагивал по моей шее ища место для спуска. Совершив пару променадов от плеча до плеча, вдруг успокоился, потерся о мою щеку и, поджав лапки и хвост, спокойно улегся. Вот тут-то я и совершил огромную ошибку, предрешившую весь ход будущего сражения. Я настолько умилился этим мужественным крошечным комочком, так мирно сидящим у меня на плече, что оторвал кусок молоки и протянул ему. Матвейка при этом даже позы не изменил, а просто милостиво позволил мне держать угощение, пока он будет его потреблять. В общем, совместными усилиями рыба была разделана и запечена. Котейка преспокойно переносил все мои перемещения, а я время от времени снабжал его кусочком молоки. Потом он заерзал, и я его аккуратно снял…
Наум Приходящий