Медблок. В углу лежит свёрнутая оленья шкура с торчащими рогами. Рядом со шкурой сидят неразлучные коты. В одном кресле посетителя устроился штурман Авдей, в другом Стас Чукотский. Сама Татьяна сидит за своим рабочим столом.
— А у них морды не треснут, заполучить до конца полёта усиленное питание? – кивнул Стас в сторону котов, адресуя свой вопрос Татьяне.
— Дешевле было взять в полёт одного бегемота, чем этих троих прохвостов – добавил Авдей.
Коты обиженно зафыркали, и пронзили недовольными взглядами штурмана.
— Мы бы вас попросили… – начал Москаль, но Фактик его перебил, обращаясь к Татьяне:
— Доктор, поставь ему какой-нибудь укол из большого шприца, чтобы знал, где коты, а где бегемоты!
— А ещё лучше поставь ему большую клизму, может его голова тогда лучше начнёт соображать, и перестанет говорить на котов всякие гадости – добавил Москвич.
— Ладно, ладно – улыбнулась Татьяна Кир, и уже обращаясь к Стасу продолжила – я думаю что они заслуживают поощрения. Второй день носятся по МКС, суетятся, помогают то тут, то там, выполняют мелкие поручения Светлова…
— Так и говори – у Михалыча на побегушках – тихонько проворчал Москвич
— Тише ты! — фыркнул на него Москаль
— Невятская тоже их хвалила – между тем продолжала доктор
— Леночка вообще благоговеет перед этими бесполезными комками шерсти – съехидничал Стас, издевательски глядя на котов
Москвич выгнул спину и зашипел на Стаса.
— Да тише ты, что ли, не время сейчас – снова тихонько фыркнул Москаль
— Вот что, Танечка, – продолжал Стас – я распоряжусь, чтобы наш Вася Оленин кормил этих прохиндеев хорошенечко, ещё лучше, чем прежде…
— Тройными порциями – вставил Москаль
— Лааааадно, тройными – неохотно согласился Стас
— И не два, а три раза в день – добавил Москвич
— Нуууууу, хорошоооо – замявшись, Стас согласился и с этим.
— И чтобы мяском, рыбкой, сосиииииисочками – жалобно протянул Факт, наполнив свои огромные грустные глаза глубокой печалью.
— Слушайте, а вы знаете сказку о золотой рыбке, и о том, чем она кончилась для ненасытной старухи? – перебил Авдей котов.
— Ладно – вставая, хлопнул ладонью по столу Татьяны Стас, и посмотрел на котов – будет вам усиленное питание, раз вы такие сознательные оказались. Хотя я согласен с подполковником Хантером, который ни на каплю не верит этим прохвостам, что дело тут нечисто. Недавно у нас с ним состоялся разговор, и он убедил мен присмотреться к этой троице внимательнее.
В этом месте коты дружно замотали головами, стали отнекиваться и наперебой уверять Стаса, что ими движут чистые, светлые и исключительно самаритянские побуждения. И что было бы неплохо, если бы кто-то убедил этого вредного подполковника в их абсолютном бескорыстии. Но Стас сделал им знак замолчать и обратился к доктору:
— Коты получат усиленное питание, хотя их и прежде не обделяли, но и вы, Танечка, пойдите нам навстречу. Соглашайтесь на роль Снегурочки. Вам и косу приделывать не надо, у вас своя есть. Как потенциальный, и даже утверждённый будущий Дед Мороз вас прошу. Ну? По рукам?
Татьяна Кир тяжко вздохнула, пожала плечами, и неохотно кивнула головой. Когда за Стасом и Авдеем замкнулись створки входного люка она повернулась к пушистой троице и строго спросила:
— Ну, я сделала то, о чём вы меня просили. Теперь ваша очередь выполнить свои обещания.
Коты недовольно переглянулись, а Факт осторожно заметил:
— Доктор, мы тебе ничего не обещали. Мы же не обещали? – он посмотрел на свих товарищей. Те как один начали соглашаться:
— Ровным счётом ничего!
— Впервые про это слышим!
Таня Кир скрестила руки на груди, прищурилась и продолжила:
— А кто согласился, что выполнит семь моих желаний, если я замолвлю за вас словечко?
— Ссееееемь? – вытаращив глаза, изумлённо завопили наглые коты
— Доктор, тебе что, память начала отказывать? – заорал Москвич
— Откуда семь желаний взялось? Проценты что ли набежали?! — вторил ему Москаль
— Имей совесть, доктор – не отставал Фактик – мы с тобой всего на три желания договаривались….
— Аааааааа, значит всё-таки был уговор на три желания? – победно воскликнула Татьяна – Вспомнили? Видите, как я простым незатейливым приёмом, освежила вашу избирательную память? То-то же! Смотрите мне, мошенники, не забывайте, с кем имеете дело! Обмануть меня решили! Ну, слушайте моё первое желание. Взяли эту шкуру – Татьяна указала рукой на оленью шкуру с рогами – и быстренько, бодрыми шажочками, перенесли её к Невятской, на репетицию в кают-компанию. Свободны!
По одному из коридоров, ведущих в кают-компанию, передвигалось что-то немыслимо-фантастическое. С первого взгляда это был олень, даже и рога имелись. Но если вглядеться, то олень этот был весьма странным. Шёл он как будто ползком и передвигался рывками. И при этом постоянно что-то бубнил, причём на разные голоса.
— Тяжёлый какой, гад!
— Не то слово!
— Ладно, терпите, недалеко идти, да и есть за что терпеть!
— А давайте лучше споём, всё веселее будет идти, тем более уже недалеко – вон за тем поворотом.
И ползущий олень затянул странным троящимся голосом:
— У кошки четыре ноги,
Позади у неё длинный хвост,
Но трогать её не моги
За её малый рост, малый рост.
Странный олень повернул налево – и нос к носу столкнулся с поваром – или коком, как он предпочитал сам себя называть – Василием Олениным. Василий был не в настроении. Он только что побывал на репетиции в кают-компании и имел там неприятные разговоры с некоторыми членами экипажа.
Во-первых, Елена Невятская нахально предложила ему поучаствовать в новогоднем концерте. Василий был страшно возмущён – он недолюбливал всякую художественную самодеятельность, считал это времяпровождение взрослых людей крайне несерьёзным и просто возмутительным. Как будто для них не было других возможностей отдохнуть и позаниматься чем-то полезным!… И вдруг его приняли за одного из этих…эээ…бездельников! У Василия отчего-то это нехорошее слово выговаривалось уж совсем неприлично: первые две буквы он непроизвольно заменял на «п» …ну и так далее. Елена пару раз его поправила, но упрямый Вася продолжал говорить именно так. И Елена махнула рукой. Они долго препирались с коком – тот упирал на пожертвованную «незнамо зачем» «почти новую» оленью шкуру, а художественный руководитель утверждала, что «мало ли кто мало ли что пожертвовал». Приводила в пример даже инопланетных членов экипажа и гостей МКС: крабояр Сргв обещал показать народный танец, Оркуша-Клыкуша предлагал спеть старинную разбойничью песню своей воинственной родины, а До-ми-нох (всадник с головой) и зелёный Эд пока ничего определённого не обещали, но дали принципиальное согласие на участие.
— Вы, Василий, прямо несознательный какой-то – стыдила повара Елена. – Разве трудно что-то простое сделать для коллектива? Даже стыдно перед гостями – они-то не обязаны участвовать, но вот проявили понимание и солидарность. А Вы…
— Ваши гости – просто терпилы чокнутые – отрезал Василий. Он любил поставить в тупик собеседника, применяя древние, давно вышедшие из оборота, слова и фразы, до коих был большой охотник, выискивая их по словарям, старым книгам и фильмам и по Всемирной паутине. В своё время он именно там обнаружил древнего забытого земного президента Елькина – и заделался его горячим поклоником. Портрет этого Елькина никогда не исчезал из его комнаты, где бы он ни жил и не бывал. Мало того – Василий считал своим долгом рассказывать об этом великом человеке и дарить всем его портрет. Иной раз, забываясь, мог даже подписать портрет: «На память такому-то от Елькина». А что? Он считал, что имеет на это полное право!
В общем, в результате этих препираний Вася вынужден был пообещать привязчивой Елене «подумать», надеясь, что этого туманного обещания вполне хватит, чтобы от него отстали. Не собирался он ничего выделывать на сцене вместе со всеми этими…ну вы знаете… Однако, Елена вместе со случившимся тут же подполковником Хантером очень резво поставила Василию срок для ответа – завтра к обеду. И Хантер при этом так душевно заверил Васю в том, что под его, Хантера, чутким руководством не то что повара, но даже и оленьи шкуры приползут на репетицию. Понятно стало Васе, что никто его от дурацких ужимок и прыжков не освободит, а наоборот – прямо верхом на него сядут и поедут, как на том несчастном олене…
И вдруг навстречу Васе прямо из-за угла и вынырнул тот самый олень, причём почему-то ползком и напевая какую-то очень жалостную песню.
«Вот до чего у них дошло! Даже шкура оленья у них тут ползать начала и песни петь – хотя раньше за ней этого не водилось» — подумал обалдевший кок.
А шкура тоже, как и он, остановилась, песню петь прекратила и вдруг, почему-то мяукнув, заорала: «Здравия желаю, милый Вася!» — а потом, фыркая и переваливаясь с боку на бок, бодренько припустила по направлению к кают-компании.
— На репетицию ползёт — тихо пробубнил себе под нос Василий, провожая бывшую когда-то такой родной шкуру. – Выходит, Хантер не образно говорил, а буквально? Ну и нуууууууу!!!
Продолжение следует