Все события, действующие лица и страны, о которых говорится, являются сказочными, в реальности не существующими. Все действия и слова персонажей — исключительно плод воображения автора. Любые совпадения и схожести — абсолютно случайны и не имеют ничего общего с действительностью. В качестве иллюстраций к рассказу использованы цитаты реальных политических деятелей и изображения из сети «Интернет», находящиеся в свободном доступе и не имеющие никакого отношения к сказочным событиям.
И снова — здравствуйте! Я тут, краем да вскользь зацепил одну тему сказочную. Которую теперь, по заветам не к ночи будь помянутого Михал-Сергеича, хотелось бы расширить и углубить. Новостью сказочной, стало очередное обращение Вувузеллы Дуркаинского — по поводу обмена одного, героически плененного «Салом Бывшим в Употреблении», опального дуркаинского олигарха. Который, надо сказать, по совместительству был и депутатом Верхней Зрады Дурнэньки, и её оппозиционным лидером.
Я не буду останавливаться на личности этого пожилого му[дреца], вся неплохая, весьма неплохая (до определенного момента) жизнь которого строилась на том, что он является кумом Темнейшего. Как в сказке: поймал старый — Золотую Рыбку. В остальном же, коротко скажу, что на его офисе, можно было бы с полным правом повесить табличку, гласящую: «Если вам нужно надежно завалить ЛЮБОЕ дело — обращайтесь к нам!».
Из последних его подвигов на этом поприще — теперь уже, я думаю, можно об этом говорить — являлась дача неких «гарантий» наличия на Дурнэньке неких «союзных сил из дуркаинской элиты», которые, едва увидев пыль над колоннами конных и пеших стрельцов — тут же примут нужную сторону, устроят новую лояльную власть на подконтрольной им территории, а нетрадиционного пианиста, передадут заинтересованной стороне, в подарочной обертке, перемотанного яркой ленточкой.
Именно в этом крылся секрет многонедельного топтания вокруг столичного стойбища Дурнэньки, а так же многих других её городов и весей — «союзные силы», анонсированные этим «оппозиционером», засунули сами себя под коровье охвостье столь глубоко, что выколупать их оттуда не всякий ветеринар сумел бы. Повторюсь — да, топтания. Многонедельного — и совершенно не нужного. Поскольку то стойбище, в военном отношении, да и во всех прочих — не стоит даже того горючего, что было потрачено на дорогу к нему. Не говоря уже о потерях. Людских и временных.
В этом же, в обещаниях поддержки от «оппозиции», крылся и тот самый промах с организацией НОРМАЛЬНОЙ комендантской службы на занятых территориях — их попросту не было. От слова — «совсем». И что-то стало меняться только тогда, когда стало понятно, что обещанная «поддержка на местах» заняла позицию Пацюка над мисками со сметаной и галушками, ожидая что все само им врот прыгнет. Что кто-то придет и все для них сделает. Что тоже — крови попортило изрядно.
При этом, все это время, наш старый му[дрец] проторчал под домашним арестом, по уголовному делу. Сфабрикованному, или нет — не суть важно. Важно то, что и тут он показал себя, в полном соответствии с упомянутой мной табличкой: его подельник, Потрошёнок — вполне себе на свободе бегает, по просторам Дуркаины, позируя в патриотических фотосессиях в бронике и с «кулэмэтом». А этот… Короче, лох — это судьба. Если бы не кумовство с Темнейшим. Но теперь, похоже, Золотая Рыбка показала старику х[вост]. Потому как, Темнейшему он теперь так же нужен, как зайцу — стоп-сигнал.
Это была присказка. А сказка началась, когда я услышал из уст нетрадиционного пианиста, назовем это так — «юридическое обоснование» присвоения этому домашнему «арестанту» статуса военнопленного. И следом — требование произвести обмен этого персоналия на ВСЕХ НОРМАЛЬНЫХ, законных, Женевскими конвенциями оберегаемых военнопленных, наловленных стрельцами и опричниками Темнейшего, в процессе вразумления Дуркаины и приведении её в соответствие виду человеческому.
Знаете, у меня за малым — глаз не выпал. Хорошо, хоть в монокль уперся и на месте остался. Шучу. А если кроме шуток: в военное училище я поступил еще при Союзе — но заканчивал уже при Российской Федерации. И худо-бедно нам, курсантам, пусть и факультативно, в голову кой-чего вбили — что такое комбатанты и не-комбатанты, кто может быть военнопленным, и главное — чем отличается пленение комбатанта от захвата заложника. Равно как и последствия.
Но любителю побренчать своим смычком, на в принципе, не смычковом музыкальном инструменте, видимо, было не до этого, чтобы в таких тонкостях разбираться. Что же, с удовольствием сделаю это вместе с вами. Итак, я задался несколькими вопросами. Первый из них — кто же может, в соответствии с международным правом, быть военнопленным в принципе? Читаем:
Военнопленные — лица, принадлежащие к вооружённым силам (включая добровольческие отряды партизан, участников движения сопротивления и других комбатантов) воюющей стороны, оказавшиеся во власти противника. К В. относятся также некоторые некомбатанты — военные корреспонденты, члены экипажей торгового флота и гражданской авиации и др…
Вот как хотите, а гражданин, пусть даже и Дуркаины, находящийся под следствием и пребывающий под домашним арестом, даже под категорию «и др…» не попадает. Но Вувузелла надрывается — на нем, мол, форма одета была! Всё — на этом основании, он военнопленный.
Ну, во-первых, на нем форма Дуркаины, без знаков различия. Отправь Вувузелла в выходной день своих, из «Сала Б/У» по-вдоль Днепра — там таких «военнопленных» из числа рыбаков, каждый второй. В «камуфляжке», да с удочкой. Во простору-то для обмена, да?
А во-вторых, одной формы на корпусе тела — мало. По критериям, которыми комбатант — будущий возможный военнопленный, в современном международном праве отличается от прочих, помимо формы, еще и следующим:
- Открыто носит оружие.
- Имеет четко читаемые знаки принадлежности (при отсутствии формы, например, как партизан — красную ленту во весь лоб шапки).
- Имеет над собой начальника, несущего ответственность за его действия.
- Соблюдает законы и обычаи войны.
Как сие мог осуществлять гражданин, находящийся под домашним арестом — ума не приложу. Видать, потому мне и не быть Президентом. И даже мэром столичного стойбища дуркаинского. ТАКОЕ могут видеть — не только лишь все! И то — после хорошей «дорожки» в обе ноздри. И еще для нашего альтернативного музыканта: если возникает сомнение в статусе лица, то оно разрешается через Трибунал. То есть — суд. Такового, насколько я понимаю — не было. И вряд ли будет.
Нет, я понимаю, что на международное право и прочую дребедень Пианист Кокаиныч давно забил то, чем играет. И на своей (пока) территории он может называть (опять же — пока) кого угодно — хоть военнопленным, хоть продуктом порочной связи Минотавра с самоваром. Но — ровно до тех пор, покуда в дело не втянута третья сторона — цитирую:
Ст.1. п.1. Конвенции по борьбе с захватом заложников: «Любое лицо, которое захватывает или удерживает другое лицо и угрожает убить, нанести повреждение или продолжать удерживать другое лицо (здесь и далее именуемое как «заложник»), для того чтобы заставить третью сторону, а именно: государство, международную межправительственную организацию, какое-либо физическое или юридическое лицо или группу лиц — совершить или воздержаться от совершения любого акта в качестве прямого или косвенного условия для освобождения заложника, совершает преступление захвата заложника по смыслу настоящей Конвенции».
Интересно, чует Вувузелла, чем пахнет его требование к ГОСУДАРСТВУ, пусть и другому, обменять военнопленных на лицо, удерживаемое им в качестве военнопленного — при том, что данное лицо военнопленным БЫТЬ НЕ МОЖЕТ? Ха-а-арррошей такой петлей нюренбергской пахнет!
Ну, а так как требования Вувузеллы направлены ко вполне определенной стране — то и определять его, как террориста, будет именно она. Многомудрая Вики в данном случае приводит определение из нужного раздела государственного права:
В праве, терроризм определяется — как идеология насилия и практика воздействия на общественное сознание, на принятие решений органами государственной власти, органами местного самоуправления или международными организациями, связанная с силовым воздействием, устрашением мирного населения и/или иными формами противоправных насильственных действий.
Оцениваем? Практика воздействия — есть. Именно что — на принятие решения органами государственной власти, иными формами противоправных насильственных действий — захватом заложника.
То есть, если по заложнику Вувузелла попадает под международную юрисдикцию, то как террорист — исключительно под Темнейшего влетел, как Анна Каренина — под паровоз. И теперь, если его Темный Властелин объявит террористом — ни одна мышь белая, пискнуть не посмеет. Он — в своем праве. Вплоть до «Колибри» в форточку — а что? Главаря террористов уничтожаем!
Да и своим подчиненным этот Главнокомандующегол оказал медвежью услугу. Если Главком — террорист, то они тогда — КТО? А самое бестолковое в его поведении — что он себе статью буквально «с полу поднял» — под телекамеры, да при свидетелях. И — не только он: все ведущие, всех его передач, все «блогеры», что с восторгом и упоением речь любителя роялей транслировали — попадают как ПОСОБНИКИ.
В заключение — только два слова от Лаврова. Вот такая у нас сказка получилась. О мудреце и Золотой Рыбке.
Будьте здоровы, берегите себя!