Отрастил однажды Колобок чуб и решил, что он не просто Колобок, а Протобулка, причастная к изобретению пшеницы, постройке мельниц и изобретению пекарен. И достижения его велики и могучи: и лужи местные — следы от падений других Протобулок с Протоподоконников, и первый мяч в космосе — вовсе не мяч, а резиновый Колобок…
Да и вообще — не Колобок он вовсе, а Колобко, с удареним на последнюю «О» и огромными румянными щеками, запекшимися аппетитной коркой на сале.
Конечно, кардинально в его жизни ничего не изменилось, но стал с той поры Колобко как-то свысока посматривать на блины с икрой да на пирожки с бульбой по соседству, а сам всё больше себя причислять то ли к кнедликам, то ли и вовсе в польские pierogi себя записывать. Прежние друзья-товарищи смотрели с непониманием и удивлением, даже увещивать пытались и к совести взывали — но всё как об стенку горох!
Прочие же соседи удивлялись, а Колобко скатывался по наклонной доске Истории всё ниже и ниже, пока не докатился до того, что заявил о симпатии к немецким штруделям и о полном соответствии им с точки зрения начинки. Да и внешнего вида…
Стал Колобко кататься по общей кухне с немецкими этикетками, на себя наклеенными, под одобрительное шипение из кастрюли «перогов» (не путать с пирогами — у поляков они через «Е» пишутся, а по виду — наши обычные вареники).
Да так катался сильно, что стало опасно: то чашку разобьёт, которая ещё со времён СССР стояла и верой-правдой служила, то в тесто, из которого Колобко был слеплен, начнёт всякий мусор прилетать — одно слово, беда!
А, надо сказать, в ту пору на кухне гость сидел — важный, из другого дома приехал со своим самоваром. Так он и подначивал Колобко — крошки от галет заморских ему подкидывал, кивал одобрительно на выходки грубые — тот совсем в себя поверил! Как вдруг Михайло Потапыч, хозяин кухни рыкнул на гостя за дела непотребные, да и перестал под самовар уголёк подкладывать.
Гость заскучал и домой засобирался.
Колобко за ним — а Потапыч его в котёл закинул. Гость же, уходя, в окошко глянул только, да и пошёл себе дальше.
А Потапыч уголь и дровишки, что раньше под самовар кидал, стал под котёл складывать, да спичкой чиркать. Испугался тут Колобко, стал говорить, что он — «мирный хлеб, просто в муке червячки водились — они-то и нутро и подпортили«.
Пероги всё так же шипели из кастрюлек, штрудельки сыпали старыми крошками в сторону Колобко — правда, от старости эти крошки стали токсичными и хрупкими, так что вредили скорее самому Колобко…
Чем сказка закончится — ещё неизвестно.
Но мы уверены в одном: только Михайло Потапыч решит, когда и как это произойдёт! И что с Колобком будет — тоже решит…
