— Где это я? Кто это я? Ваще не помню ничё? Ох****ь! Башка раскалывалась на восьмидоли.
Жара во рту, сравнялась с жарой на солнце.
Маленькие голож... неодетые мальчишки шоколадного цвета, весело лопали бананасы, хихикали и болтали «ерундой», показывая пальцами на красные трусы.
Осмотревшись, дед с бородой до пояса, углядел бутылку с этикеткой «Советское Шампанское» в которой плескалось немного «водички».
Буль-буль-буль….а-а-а-а! Жизнь-то, налаживается, ет* вашу маму!
Дед вышел на дорогу и пошел куда глаза глядели. Через сутки он оказался в городе. Там все бегали полураздетыми, стреляли в воздух из автоматов и орали:
— Joyeuse année! Hé, saint Nicolas!
К деду подбежал мужик в набедренном фраке на босу *опу и спросил на французской мове:
— Здоровеньки гутен жур, генацвале! Як ваши бисзнесы, Санта?
— Кто?
— Санта Клаус.
Не помню я. С пальмы я упал, тут помню, а тут забыл все. Как под пальмой лежал, помню, как из бутылки пил, тоже помню, а кто я? Забыл.
-Обзовись!
— Век пива не пивать!
— К врачам тебе надо, дядя.
— Веди.
Пришли они в больницу, а там Айболит всех лечит и приговаривает:
— И тебя вылечим, и тебя, тоже вылечим, и меня вылечим. Авва, наливай микстуру.
— От кашля?
— От похмелья, вишь, дедок мается.
Накапали деду полстакана, он влындил, занюхал соленым бананом и говорит Айболиту, что мол, не знает, что теперь делать.
А тот прописал лечебный запой. Надо, дескать, походить по миру, вина -пива-шнапса какого-нито, употребить, и вспомнить всё. По вкусовым чувствам. Язык-то, он ведь, как интернет, всё помнит.
И снова налил деду банановой водки. Дед хлобыстнул стаканюгу, квашеным ананасом заел, покачал головой, нет, мол, не оно! Не тот «скус», что с детства помнится.
— Значит, ты не он, тоись, не Клаус.
— А кто?
— А ХЗ! Иди, вспоминай, а мне некогда, я Зайцу буду пришивать я***.
-Чё?
— **й через плечо, оторвали ему в драке, сложная это операция, — пришивать Зайцам я***.
Пошел мужик далее. Шел по пустыням и горам и пришёл в страну, где много хлопка, виноград, урюк, анаш.. всякие вкусности растут.
Маки растут, красные маки, как **па у макаки.
Едет мужик на ишаке. На мужике халат из ватного одеяла, чалма на «бестолковке».
— Дарова, мужик!
— И тебе салам, Колотун-ага!
— Как ты меня назвал?
— Колотун-ага, Колотун — бабай! Ты же Колотун?
— Не помню. Мне бы тока стакан принять на грудь, и вспомню.
— Вай! Дарагой! Низзя! Водка-пиво -ХАРАМ! Можно, «косячок», пых-пых….ВАЙ, как ХАРАШО-Ё-Ё!
— А, хрен с ним! Давай.
На, курни разок.
Курнул разок, курнул другой….хм… чёт я не понЯл, а в чем фишка? Курнул ещё разок… нет!
— Не понЯл! Пойду я, чёт ничё не вспоминается.
— А-а-а! У тебя как в том анекдоте: -«Иди уже, вторые сутки сидим».
— Не то. Не отсюдова я, пойдем далее.
Пошел дед дальше и забрёл в бамбуковые заросли. Ходят там пацаны с косичками, желтолицые, узкоглазые.
— 你好圣诞老人 — nǐ hǎo shèngdànlǎorén! Ни хао! Шань Дань Лаожен!!!
我们去喝伏特加吧 — пасли вотку пит, аднака!
Пошел мужик в чайхану, или, как там она обзывается? А-а! Паб…, нихрена не паб, а гаштет (?)…, опять не то, вот же, **ядское дело…чифань! Ёперный театр!!! Чифанить мало-мало.
— Хуаньин! 欢迎到来
— Какой я тебе хуанин?! — опешил Дед.
— Хуаньин дида! 歡迎你返嚟呀
— Какая гнида!? Я те щас устрою! Павла косоглазая.
Дед схватил дубину, и уже, чуть-чуть не «отходил» старика в чифаньке, но его успокоил мужик в «пинджаке» и майке с надписью: — «Тагил рулит», турист наверное.
— Ты чё, дядя? Не шуми, он те сказал, типа: — «С приездом, с прибытием, добро пожаловать!».
— А-а. А то «хуанин, гнида», щас бы, как навешал бы 3,14лей!
— Пошли дядя, Шань Дань Лаожен, водки ихней «хряпнем».
Залили они за воротник по стакану тёплой рисовой водки, то есть, «Тагил» за воротник, а дед за кушак на шее. Занюхали тухлыми яйцами, закусили паштетом из кузнечиков.
-Не-е-ет! Это не то…, какая гадость, эта заливная гадость. Пойду-ка я далее. Из морского порта дед в кушаке на шее, уехал в путешествие за окиян. Долго «шлялся» под пальмами и рододендронами, пил кальвадосы, коньяки, пульку, шато-рене, виски и текилу. Закусывал всё разными гадостями: — тухлыми сырами Касу-марцу, с личинками мух, скачущими, как жеребцы на ипподроме,
яйцами, с полувылупившимися утятами — балютом,
тарантулами в маринаде,
улитками, морскими червями, содержимым желудка бегемота, тигриными яйцами, китовыми ж*пами, наконец, —
тюленями, фаршированными тухлыми сырыми чайками — кивиаком.
Нигде он не нашел того вкуса, который вернул бы ему память.
В одной северной стране он встретил мужика, который обозвал его Йоулупукки.
А-а! Уже пох.., как меня зовут. Давай, наливай!
Дядька налил Деду стакан белой жидкости и подал кусок соленой рыбки на кусочке ржаного хлеба….
Неясный, «бриллиантовый» дымок начал разливаться по комнате, как в книжке «12 стульев». Дымок заполнял комнату, искрясь и переливаясь. Слабые, о-о-о-чень знакомые нотки начали нюхаться и лезть в левую ноздрю, а затем и в правую, очень измученные тухлятиной, мирового масштаба.
Запа-а-а-х! Сказка! Резкий, чуть-чуть сладковатый, но такой близкий и, почти уже, родной.
Дед,поправил бороду, выдул стакан, заел рыбкой на хлебушке….., и……
!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Случилось ЧУДО! Я вспомнил! Бена мама!!! Я же ж, вспомнил!!! Это же ВОДКА, а это СЕЛЁДКА! ЕТ*Т ТВОЮ же МАТЬ!
Дед запрыгал на одной ножке, а потом, хлопнул себя по лбу и закричал:
— Дед Мороз я! Мороз Иваныч!!! Ха-ха-ха! Наливай, Йоулу!
Мужик налил ещё стакан, и Деда Мороза накрыло воспоминаниями, как он в прошлый Новый год «бурогозил» в Новосибе с тамошней десантурой. Вот же, куда ему надо.
Дед Мороз взял билет на самолет и рванул к пацанам в Сибирь. Там его встретили, как родного. Один кричит:
-Ты куда делся-то? Просыпаемся восьмого января, а тебя нету. Шуба вона валяется, один валенок с галошей и с носком внутри, а где Дед? Весь год тебя ищем.
Другой вопрошает:
— Да вы што? Опухли?! Забыли, штоле, что кому-то свежих ананасов захотелось и крокодила живого в коллекцию?! А кто обещал негритянку поймать и львицу тра..., тоись, наоборот? А кому, больше всех захотелось на песочке поваляться, старые косточки погреть?
— Ну, и кому же?
— Так, бенамама! Тебе, Дед!
— Нисебечего!
— Так, мы же взяли «борт», что в Сирию шел с почтой, вот на нем и полетели, тока ты подошел к люку, открыл его, рукой махнул, сказал:
— Хусым! и прыгнул, без парашюта.
— А вы, чё-же?
— Дык, а мы и не думали, просто так, слетали бы в Сирию, там «пошарахались» бы, да и обратным бортом домой, кто же знал, что ты армейскую юность вспомнишь?
Да, уж…., вот это я дал! Ох….ь! Ладно! Парни. Я щас тока шубу надену, свою упряжку в Ладу Весту запрягу, гостинцы развезу, а потом, опять к вам, лады!? Ещё, кое-кому рыло начищу, за западной границей, да «жаркУ» им подбавлю, тоись, ХОЛОДКУ, чтобы не расслаблялись. Мне пацаны морпехи на Ватсап скинули, что ждут. Давайте вместе «замутим» сабантуй с морпехами!?
— Легко!
— Да-а, там еще Санта Коля и Йоулупукки просились на гуляночку, так как? Примете?
— А то?! Вези всех, баня большая, «снегурочек» скока хошь! На всех хватит. Водки из Шуи прислали, целый вагон, всю не выпьем, но отхлебнём изрядно. Давай, Дед! Ждём.
— Ну, С наступившим! До скорого! Ждите-е-е!!!